LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      двадцативедерную! —

                     меда!

      Был продавец из этой сволочи,

      что наживается на горе,

      и горе выстроилось в очередь,

      простое, горькое, нагое.

      Он не деньгами брал,

                          а кофтами,

      часами

                или же отрезами.

      Рука купеческая с кольцами

      гнушалась явными отрепьями.

      Он вещи на свету рассматривал.

      Художник старый на ботинках

      одной рукой шнурки разматывал,

      другой – протягивал бутылку.

      Глядел, как мед тягуче цедится,

      глядел согбенно и безропотно

      и с медом —

                с этой вечной ценностью —

      по снегу шел в носках заштопанных.

      Вокруг со взглядами стеклянными

      солдат и офицеров жены

      стояли с банками, стаканами,

      стояли немо, напряженно.

      И девочка

                прозрачной ручкой

      в каком-то странном полусне

      тянула крохотную рюмочку

      с колечком маминым на дне.

      Но – сани заскрипели мощно.

      На спинке —

                расписные розы.

      И, важный лоб сановно морща,

      сошел с них столп российской прозы.

      Большой, торжественный,

                          как в раме,

      без тени жалости малейшей:

      «Всю бочку.

                Заплачу коврами.

      Давай сюда ее, милейший.

      Договоримся там,

                     на месте.

      А ну-ка пособите, братцы…»

      И укатили они вместе.

      Они всегда договорятся.

      Стояла очередь угрюмая,

      ни в чем как будто не участвуя.

      Колечко,

                выпавши из рюмочки,

      упало в след саней умчавшихся…

      Далек тот сорок первый год,

      год отступлений и невзгод

      но жив он,

                     медолюбец тот,

      и сладко до сих пор живет.

      Когда к трибуне он несет

      самоуверенный живот,

      когда он смотрит на часы

      и гладит сытые усы,

      я вспоминаю этот год,

      я вспоминаю этот мед.

      Тот мед тогда

                как будто сам

      по этим —

                этим —

                     тек усам.

      С них никогда

                он не сотрет

      прилипший к ним

                навеки

                     мед!

      Золушка