LITMIR.BIZ

      – Какие интересные. И где же продают такие обутки?

      Полагаю, я и так слишком долго умудрялась избегать разговора со старушкой.

      – В «Гудвилле», – отвечаю, запихивая дневник в рюкзак.

      – В каком именно?

      – Я… если честно, не помню.

      – Хм-м. С ремешочками, да? И такие цветастые.

      Старушка права. Только в восьмидесятые, когда миром правили фуксия и электронная попса, могли делать такие ослепительно-яркие боты с высоким верхом. С четырьмя ремешками-липучками на каждом, на всякий пожарный. Дома в моем шкафу целая куча неношеных кроссовок – попытки Кэти заменить еще больше кусочков моей старой жизни.

      – Моя мачеха их ненавидит, – говорю я, откидываясь на спинку сиденья.

      Наморщив лоб, бабулька наклоняется, чтобы получше рассмотреть мои ноги:

      – Что ж, а по мне, очень даже. Я бы сказала, манифик.

      – Спасибо, – улыбаюсь я. Кто в наши дни говорит «манифик»? Затем гляжу вниз на ее белые кожаные туфли с трехдюймовой подошвой и широкими застежками на липучках. – Ваши тоже клевые.

      Старушечье хихиканье перерастает в глубокий искренний смех.

      – О да, – выдыхает она, отрывая от пола обе ноги. – Супермоднявые, скажи ведь?

      Признаюсь, поначалу я боялась сидеть с какой-нибудь бабкой – ну, знаете, пчелиный улей на голове, вязаная водолазка, запах лукового супа и неминуемой смерти. Но, когда автобус забился, выбор мест был невелик: либо старушка, либо Пончомен с остекленевшим взглядом, либо стотридцатикилограммовый Джабба Хатт. Так что я рискнула. Прическа-улей? Есть. Вязаная водолазка? Есть. Гериатрическое гестапо было бы довольно. Но ее запах…

      Я пытаюсь разобрать его с тех пор, как уселась. И он совершенно точно антистарческий. Похоже на… попурри, наверное. Заброшенный чердак, самодельное стеганое одеяло. Долбаное печенье только из духовки с… легким ароматом корицы. Да, именно.

      Господи, обожаю корицу.

      Старушка ерзает и случайно сбрасывает свою сумочку на пол. У нее на коленях я вижу деревянный ящичек не больше обувной коробки – глубокого красного оттенка, с латунным замком. Но самое примечательное то, как она его сжимает: левой рукой, отчаянно, до побелевших костяшек.

      Я поднимаю и возвращаю сумочку, и старушка, вспыхнув, кладет ее поверх шкатулки.

      – Спасибо, – говорит, протягивая руку. – Кстати, я Арлин.

      Ее кривые пальцы, опутанные паутиной выпуклых вен и ржавых колец, торчат во все

Скачать книгу