LITMIR.BIZ

      Вскоре дети стали проводить вместе все свободное время. Даже в те дни, когда Халфмун помогал Джебедае на бобровой ферме, он старался выкроить хотя бы час, чтобы встретиться с Унией. А Уния, сбегая от Иеремии или получив от него затрещину, мчалась теперь не к Марьяне, а к Халфмуну. Скрыть свою дружбу от родителей дети не пытались, да и едва ли это было возможно.

      Прознав о том, что Уния водится с перевертышем Полулунком, Иеремия Вертопрах, считавший бескорыстную честную дружбу глупой выдумкой, возликовал. Он решил, что коварный план начал работать, созданный им монстр уже заманил жертву в ловушку и теперь выжидает время для нанесения наиболее болезненного и, в конечно итоге, смертельного удара… Правда, радость Иеремии не заставила его отказаться от избиения дочери. Согласно плану, на этой стадии рукоприкладство больше не требовалось. Но Вертопрах настолько пристрастился к домашнему насилию, что попросту не захотел лишать себя этого, как он говорил, «маленького удовольствия». Марьяна, которой, как и Иеремии, не довелось познать дружбы, тоже радовалась. Ей было несказанно хорошо и легко на душе от того, что жизнь любимой дочери складывается лучше, чем ее собственная.

      Джебедая отнесся к дочери Вертопраха с подозрением. Он прекрасно помнил обещание отомстить, данное Иеремией в зале суда, и ждал от Унии любой подлости. Чтобы защитить сына, Джебедая запретил ему общаться с Унией и в тот день впервые увидел Халфмуна плачущим навзрыд. «Боишься, что другие навредят нашему мальчику, а сам убиваешь его собственными руками», – сказала мужу Мойра. После часовых размышлений под аккомпанемент непрекращающихся всхлипываний Халфмуна Джебедая сдался. «Эта девчонка… как ее там? Агния? Ладно, не важно…», – с напускной небрежностью сказал старший Полулунок. – «Так вот, сын, таких девчонок у тебя в жизни будет еще миллион. Я понимаю, что для миллиона с чего-то нужно начать, и… Пусть для начала будет эта Унгия или как там ее звать. Только ты будь осторожен, а то мало ли чего. Вот… И еще – можешь ей передать, что если она хоть на миллиметр сподличает, то я ей лично ее чашку натяну на ее же… В общем, придумаю, на что, если только даст повод. Ты меня понял?». Халфмун радостно закивал, хоть и понял из сказанного только то, что суровый запрет снят.