LITMIR.BIZ

Скачать книгу

тавил словесный портрет: глаза синие, нос прямой, продолговатое лицо усыпано веснушками, редкие седые волосы зачесаны, дабы замаскировать проплешины. Возраст – чуть меньше сорока, одет в черный фрак тонкого сукна с обтянутыми тканью по последней моде пуговицами, на ногах – лакированные ботинки с серым суконным верхом, в левой руке – массивная трость, в правой – цилиндр, атласный галстук заколот булавкой с бриллиантом. Кто же перед ним? Аристократ? Если судить по внешности, то несомненно. Но аристократ дверь кабинета начальника сыскной полиции распахнул бы ногой. И разговаривал бы через губу. А этот заискивает… Значит, купец. Причем не из наших, неправославный. Наши по старинке предпочитают носить бороды и армяки. Немец, поляк?

      Посетитель, будто услышав размышления Арсения Ивановича, подал визитную карточку.

      «Тейтельбаум Григорий Михайлович, купец первой гильдии, собственные лавки готового платья в Гостином дворе и Пассаже», – прочел Яблочков и похвалил себя: «И что купец угадал, и что пруссак!»

      Начинающий сыщик постоянно упражнялся в умении с ходу определять сословную принадлежность, род занятий и национальность, и сие умение все чаще ему пригождалось.

      – Крутилина точно не будет? – еще раз уточнил посетитель, пристраивая летнее светло-кофейного цвета пальто на крючок вешалки.

      – Точно. К семье укатил, на дачу.

      – Мы тоже на днях переехали. Кто мог подумать, что вернутся холода? Вчера такая жара стояла, а сегодня – четыре градуса по Реомюру[1]! Брр! Просто неслыханно. Потому Беллочка и отправила меня за шубами. Цельсия. – Белочка? – удивился Яблочков.

      – Жена.

      Арсений Иванович усмехнулся. Какими только прозвищами не называют друг друга супруги: заинька, рыбонька. А покойный генерал-майор Ефимов-Ольский и вовсе откликался на верблюжонка.

      Тейтельбаум тем временем продолжал объяснять причину своего появления в сыскной:

      – …вхожу, а вещи по полу раскиданы. Обокрали меня, обокрали!

      Яблочков, услышав про кражу, встрепенулся:

      – Простите, отвлекся. У вас дачу обокрали?

      Если дачу, то посетитель ехал в сыскную напрасно, ему следует обратиться в уездную полицию[2].

      – Нет, городскую квартиру.

      – Понятно, – вздохнул Арсений Иванович. – Наружную полицию вызвали?

      – Нет. Сразу к вам. То бишь к Крутилину.

      – Сперва надобно в участок. А вот ежели не справятся…

      – Зная нашего пристава, уверен, что не справятся. Лентяй и тупица, в собственном глазу бревна не увидит. А тем временем дети будут мерзнуть. И Беллочка тоже. Шубы нужны срочно. Конечно, я мог бы купить новые. Но тогда Беллочка догадается, что нас ограбили. А у нее больное сердце.

      – Сочувствую. Но мы – не волшебники, – Яблочков широко развел руками для убедительности. – Потребуется время. Неделя, а то и больше. Очень надеюсь, что жара к тому времени вернется. И, значит, шубы вам будут не нужны.

      – Как так неделя? Говорят, Иван Дмитриевич возвращает вещи в день обращения.

      – Кто говорит?

      – Один мой клиент.

      – Такое случается. Но редко. Очень редко. Вашему клиенту крупно повезло. Думаю, что вор, обокравший его квартиру, был уже изловлен.

      – И что прикажете делать?

      – Ехать в участок.

      Тейтельбаум встал, подошел к вешалке, снял пальто. Но сразу повесил обратно.

      – Простите, я ведь главное не сказал, – хлопнул он себя ладонью по голове. – Я готов заплатить за хлопоты. Назовите цену.

      Яблочков призадумался: Тейтельбаум сообщил, что переехал на дачу недавно, следовательно, ограбление произошло только что, а значит, имелся шанс, и неплохой, отыскать свидетелей. Наверняка дворники или соседи видели, как преступники выносили вещи. Кто-то из них мог даже их внешность запомнить. Если фотопортреты найдутся в картотеке – дело, считай, раскрыто. Сколько же запросить денег? Пять, десять?

      – Пятнадцать, – выдохнул Арсений Иванович.

      – Тысяч? – округлились глаза у Тейтельбаума.

      – Что вы? – улыбнулся Яблочков. – Рублей, пятнадцать рублей.

      – Я заплачу пятьдесят, если шубы вернете сегодня.

      – Хорошо, сделаю, что смогу. Но обещать не могу. Итак, приступим. Когда вы переехали?

      – Позавчера. Собирались еще в середине мая, но все время стояли холода, потеплело только во вторник. И мы с Беллочкой решили, что пора.

      – Вчера в квартиру не заезжали?

      – В субботу? Шутить изволите?

      – Простите, не понял, – признался Яблочков.

      – Священный для иудеев день.

      – Так вы еврей?

      – Да, – с вызовом ответил Тейтельбаум. – Подданный Его Императорского Величества. А у вас что – предубеждение к нам?

      – Нет, – покачал головой Яблочков.

      Как же он так опростоволосился?

Скачать книгу