Метафизика памяти - В. Д. Губин

Скачать книгу

это не моя память. Сотни книг, кинофильмов, сотни легенд и мифов – это все чужая, навязанная мне память. Я часто езжу по улице Героев Панфиловцев, там стоит обелиск этим героям, и каждый раз думаю, что ничего этого не было, а была история, выдуманная журналистом А. Кривицким. Очень большая часть воспоминаний о войне состоит из подобных легенд. Иногда в детстве и юности мне, непосредственно с войной не столкнувшемуся, казалось, что никакой войны не было, она вся выдумана ловкими журналистами, Агитпропом, партийными идеологами. И, конечно, писателями.

      Но одно было для меня явным, невыдуманным живым доказательством того, что война была, – это инвалиды. Через них у меня есть живая память о войне, она прошла передо мной, не менее страшная и жуткая, чем реальные боевые действия. Я помню послевоенный рынок, где инвалиды (в основном почему-то вспоминаются безногие на тележках с подшипниками), собираясь десятками, торговали штампованными часами, облигациями, собственными и чужими наградами, украденными вещами, матерились, пили, дрались и исчезали при появлении милиционеров. Почти на каждом углу города сидел инвалид, который или просто просил милостыню, или пел что-то, подыгрывая себе на гармошке, а сердобольные прохожие кидали деньги в шапку. А сколько их ходило по поездам, по электричкам, с трудом перебираясь из вагона в вагон и исполняя все те же жалостливые песни. Они настоящий фольклор создали о себе, о людях изуродованных и брошенных, который потом блатные приспособили для своих песен. А сколько из них спилось от безысходности, сколько кончило жизнь в тюрьмах и лагерях, поскольку уголовный мир многих прибирал к рукам?

      До середины 50-х годов количество нищих на улицах всех городов было огромным, и основную массу составляли инвалиды войны. По данным ВС РФ их было более двух с половиной миллионов. Пособия, помощь, жилплощадь, на которые начало раскошеливаться государство, – все это было потом, много позднее. В основном помощь и внимание к инвалидам, как и к ветеранам вообще, начались после празднования 20-летия Победы и достигли существенных размеров только в 70-х, когда подавляющее большинство инвалидов умерло. Я видел в начале 60-х годов демонстрацию безногих инвалидов, которые на своих колясках покатили к горкому выразить протест против условий своего существования. Милиция перегородила улицу грузовиками, каждого брали под мышки или за тележку двое милиционеров и с размаху бросали через борт в кузов. Переполненная машина отъезжала.

      В конце 40-х – начале 50-х годов нищих инвалидов начали активно вывозить из крупных городов, чтобы не портили вид. В 1975 г. я был на Валааме, где в кельях монастыря, в ужасающих условиях жили более сотни человек. До сих пор перед глазами стоит огромное количество пустых банок, выстроенных перед магазином на случай привоза молока. У Ю. Нагибина в повести «Бунташный остров», посвященной инвалидам Валаама, один из героев говорит, что в СССР убежища для калек засекречены тщательней, чем сталинские лагеря уничтожения. С началом регулярных пароходных экскурсий из Ленинграда инвалиды

Скачать книгу