LITMIR.BIZ

Скачать книгу

для тех, кто сложнее не понимает:

      «Не можем согласиться с тем, что дискуссия о рациональности познавательных процессов актуальна лишь для западной, но не для российской психологической мысли. Начну с простого примера.

      Допустим, учитель в разговоре с учеником говорит: “Кто правильно решит задачу, тот получит пятерку”. Ученик правильно решил задачу. Что он будет ждать от учителя? Ожидания ученика ясны. Результаты многочисленных исследований говорят о том, что более 97 процентов испытуемых, независимо от содержания задания, делают правильное умозаключение по схеме modus ponens (Если А, то В, то В. А. Следовательно В)…» (Там же, с. 154).

      И еще много умных слов о том, что если в некоторых случаях ответы у всех одинаковы, значит, что-то такое есть в рассудке, что это обеспечивает… Например, устройство.

      Холодная по поводу таких открытий заметила: «Степень актуальности этого вывода примерно та же, что и в заключении типа “темнота происходит преимущественно от недостатка света”».

      Я же скажу: верная мысль, в корень зрит американец. Вот только бы сказал об этом просто, без когнитивных схем и модусов. Может быть, это стало бы полезным многим, хотя и не дотянуло бы до научного открытия.

      Но нельзя просто, потому что если это сказать просто, то окажется, что есть не только мышление, но и рассудок. И хуже того: а в рассудке есть нечто врожденное, что не должен принимать ни один материалист. На этом они по-прежнему настаивают.

      Глава 8. Мышление Выготского

      Другой наш великий психолог – Лев Семенович Выготский (1896–1934) – славен именно тем, что, как кажется, кроме мышления ничем больше и не занимался. Разве что педологией, то есть тем, как через это мышление воздействовать на поведение школьников.

      Однако мышление Выготского – довольно-таки странная вещь. Дело в том, что он всячески избегал давать определение этому понятию. Возможно, в этом проявлялась его научная добросовестность – дать определение не исходно, а по итогам исследований. Но даже в завершающей его жизненный путь работе 1934 года «Мышление и речь», он использует понятие «мышление» так, как завещал Введенский – как кучу мусора для всего, что может быть названо мыслью.

      Более того, читая название «Мышление и речь», невольно ожидаешь, что рассказ пойдет о мышлении и о речи. Но тут фокус, детский прикол, вроде: А, И, Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе?

      В работе «Мышление и речь» не говорится о мышлении или речи, в ней говорится об И! То есть о том, как связаны между собой речь и мышление. Это прекрасная тема для исследования, это действительно важный предмет для продвинутого психологического исследования, но только в том случае, если определены исходные составляющие всего рассуждения. Если же они оставлены смутными, простите, такое исследование превращается в шарлатанство, способное обмануть и запутать своей наукообразностью многих…

      Это чувствовали все крупные психологи той поры и спорили с Выготским. Я уже показывал это на примере Рубинштейна. Павел Блонский уже в 1935 году издает работу «Память и мышление», где оспаривает

Скачать книгу