LITMIR.BIZ

Скачать книгу

о своего выхода. Таково, попавшее мне в руки – только из типографии – собрание стихов Виктора Ширали. В двух книжках. Тираж – две с половиной тысячи. Называется – «Сопротивление». На обложках – черным по белому и белым по черному – обугленный и заснеженный облик Ширали. Художник – Елена Минина. Ее же, под стать стихам, гениальные рисунки, рассыпанные по книгам[1].

      Здесь нет преувеличения – стихи гениальны. Не все, но те, которые не принадлежат Ширали, написанные не им. Поэт – сверхпроводник Вдохновенья. Он умеет не оказывать сопротивление Вдохновению, овладевающему им. О чем он и свидетельствует:

      А что поэзия?

      Когда я, ослабев,

      Простейшие слова

      В ряду простейших сует…

      Ослабить, оставить наперед заданные представления о мире и словах, называющих вещи этого мира, об их семантике и синтаксисе. Все творится заново, творится Словом, и этот поэтический мир, которым является каждое стихотворение, и язык, которым созидается этот мир.

      Нулевое – в отношении Вдохновения, сопротивление Ширали оказывается бесконечным в отношении скуки, пошлости и лжи, пронизывающей наш мир. Все может быть возвышено, спасено от грязи: похоти нет, ибо за ней стоит Любовь, нет скуки будней, ибо за ними стоит Праздник, нет и бесправия и лжи, ибо за ними стоит Правота. Противостояние злу не может быть сведено к противостоянию политическому. И без сопротивления материала не может быть построено ничего:

      Мне хотелось метафор,

      С которыми сладить нельзя,

      На мою правоту,

      Чтоб не меньшее скалилось право,

      Чтобы похоть,

      Которую я бы любовью назвал,

      Стала все же любовью,

      Потому что стихами оправил.

      Мне хотелось любви.

      …Ишь чего захотелось – Любви.

      Чувственное может быть целомудренно, более того, только чувственное и может быть целомудренным: «И соски, / влажные, словно щенячьи носы, / целовали ладонь мою». Откуда эти строчки, из библейской Песни Песней или из стихов Ширали?

      Ширали – лирик в том смысле, что его поэзия всегда взыскание любви. Каждое настоящее стихотворение вызвано ею, вытянуто любовью, как лучом солнца из земли. Впрочем, у поэта об этом сказано точнее и неожиданней:

      …Не искажаясь, отражаюсь я в воде,

      не знаю, для чего цвету, не знаю, где,

      Но знаю как –

      Кувшинкой желтою величиной с кулак.

      И рядом кто-то радостно цветет.

      И девочка, перегибаясь, с лодки рвет,

      Вытягивая из густой воды

      За длинные и склизкие стебли.

      И вот меня схватила

      Я тянусь.

      Оттягиваюсь.

      Напрягаюсь.

      Рвусь.

      Последнее слово срывается с уст, последняя буква с кончика пера, и стихотворение оказывается в руках читателя.

      Читатель, в том числе и поэт в качестве первого читателя своей поэзии, и есть та «девочка», та «душа», достоянием которой оказываются его стихи.

      Вслед за Пушкиным, возвысившим форму письма или послания до поэзии, и за Мандельштамом, говорившим о провиденциальном собеседнике, без которого невозможны настоящие стихи, Ширали продолжает в русской поэзии традицию обращенности к Другому. И хотя многие его стихи по внешности адресованы женщине, другу или товарищу-поэту, но истинным адресатом поэта, его возлюбленной, его жизнью, является Та душа, в которую войдут и в которой пребудут его стихи.

      Подлинная встреча поэта и читателя совершается в Любви, и это подражание непорочному зачатию – высшее благо, о котором смеет просить поэт:

      «Господи,

      Отдай меня в неволю.

      Не хочу свободы без любви!

      Господи, я женщину покрою,

      я в Тебя,

      И семена –

      Твои.

      Изменой здесь является не измена с кем-то, а само изменение, подверженность времени – не важно, идет ли речь об изменении в возлюбленной, в читателе или в душе поэта. Ширали постоянней, чем кто бы то ни было: И если я / чего и в ком ищу, / То лишь того, / чтоб на тебя похожа / Была она… / Как ты уже не сможешь».

      Стихи, вошедшие в сборники, расположены не в хронологическом порядке – дата и место написания стихов значения не имеют. С того времени, как он начал писать стихи, Ширали – все тот же, при всей непредсказуемости его стихов. На стороне тождественности – мощь и правота, с которой поэт отстаивает свою личность, само свое существование (обычно в крупных стихах. Это – «Повторы», «Сопротивление», «Когда победим…»). На стороне многообразия – та причудливость, т. е. способность к мгновенному восприятию сущего, которая встречается в его миниатюрах. Мощь и причудливость, тождественность в различии… не это ли называется барокко?

      Для Ширали нет в поэзии наперед заданных законов, кроме

Скачать книгу