LITMIR.BIZ

      Его крошечная съемная однушка в центре Москвы выкрашена в белоснежный цвет и гигантский горошек – синий, желтый, красный, зеленый. Подчинена всеобщей перпендикулярности и доверху наполнена стопками книг. Яркими, глянцевыми, с модными названиями и концептуальной ерундой на обложках. Тут и там сверкающие альбомы по живописи. Классической. Академической. Русской. И современной, заморской – Аалто, Ротко, Уорхол, Диор – и манга… Большая книга фотографий Лени Рифеншталь. «Африка». Я видела такую в книжном «Москва» на Тверской. Шесть тысяч рэ. Я ее даже хотела, но не знаю никого, кто бы отважился подарить. Кому бы я намекнуть отважилась. А самой денег жалко.

      Мы поднялись к нему после прогулки. После третьей или четвертой прогулки, с заходами в кафе и листанием книжек в детских отделах, с байками о русских и голландцах, с едкими анекдотами о «бэлхах*» и разведками боем в подъезды и чердаки чужих домов. Да, верно, это четвертая встреча. В третью меня бы еще не пригласили. Это был бы плевок в лицо голландским традициям самоогораживания. А в четвертую уже можно – это реверанс в сторону традиций русских – диковатых, но экзотичных, а потому желанных к исполнению…

      Всё убранство его одновременно спальни, гостиной и кабинета – это не поддающиеся иному восприятию, кроме духовного, маршруты, широты и долготы, ярусы и норы. У окна большой раз и навсегда разложенный диван, застеленный лоскутным одеялом в нежных розово-голубых цветочках, клеточках, горошках и полосочках. Стенной шкаф, где за матовой стеклянной дверью на колесиках стройным рядом развешены его хипстерские вещи. Малюсенький столик из толстого прозрачного стекла с пузырьками воздуха, с треугольной обтекаемой по углам столешницей и одной ножкой из сатиновой наощупь пластмассы. Поп-артовое красное кресло на замысловатой крестовине. Через всю комнату натянута гирлянда круглых некрашеных лампочек. Уютные… Когда включены, то цвета сверкающего сливочного масла – словами не передать. Ах, вот еще два пуфа. Тоже модный пэчворк. Вроде всё. И штабеля книг с разноцветными корешками. На голландском почти нет, в основном, на английском и русском, некоторые на немецком и французском. Словно щелчок по носу. Типа «Я говорю на куче языков, а ты?» Там еще кухня, просторная, шкафчики нежно сливочные тоже, в трещинках, обнажающих прежнюю, синюю их жизнь, с медными ручками на фасадах. Искусственная древность, но покупает с потрохами. Это теперь я знаю каждый ее уголок, каждую стерильную поверхность. Молотый кофе в банке, рыбный запах от разделочной доски, пачка «парламента» и две – «беломора» на верхней полке тонкой белой кованной этажерки слева от входа.

      А тогда, в нашу четвертую встречу, отсчитывались мои первые минуты в его жилище.

      – Мы можем заняться любовью… – прозвучало над головой.

      Я как раз нагнулась, чтобы поднять с пола стопку книг. Да так и застыла. В этой позе. Посмотрела снизу вверх и прижала книги к груди.

      – Если ты хочешь… – дополнил он, видимо, что-то такое в моем взгляде уловив. Что-то, похожее на лёгкий шок. В его лице не было ничего, кроме ровного внимания. Как конфорка «на слабом огне».

      «То есть, ты не собираешься меня насиловать?» – отвечаю я сейчас, мысленно. Наедине с собой я такая остроумная, а в тот момент словно цемента наелась.

      С его стороны это не было порывом страсти, бесстыдством или развязностью. Просто естественное предложение. Вроде тех, что делают, чтобы соблюсти этикет. Он сказал это так, словно стул мне подал.

      Конечно, может, гостья хочет не только чаю с баранками, но и удовлетворить природные инстинкты! Не больно-то я и удивлена, у нас тут тоже цивилизация. Мы тут все поголовно, приглашая знакомых в гости, непременно предлагаем чая, чувствовать себя как дома и сеанс оральной нежности.

      Я выпрямилась, и как ни в чем не бывало, положив книги на подоконник, стала просматривать корешки. Кто автор, как называется. Энди Уорхол «Философия Энди Уорхола: от А к Б и наоборот».

      Обернулась к Маартену:

      – Я думаю, сейчас мы будем пить чай. Ты уже прочитал это?

      – Ок. – пропел он, словно сделал красивый вираж на коньках. Он всегда так «ОК» произносил. И до, и после. – У меня есть шёрний и зелёни. Какой тшай ти пиоти?

      – «Какой ччччай тыыы пьёёёшь»

      – Да, какой чай ти пиош? Что ты спрОсил, я не понял..

      – Черный, пожалуйста. Я спросИлаааа, – повторила я медленно и с интонацией, – читал_ли_ты_уже_эту_книгу?

      – А, да… Читал. Хочешь ты взять штобы… читать… тоше?

      – В другой раз.

      – Ти любИшь Уохл?

      – Лююююбишь.

      – Люююбишь ты Уохл?

      – Уорхола.

      – Ок, Уохла. Любишь ты это?

      – «Это» –

Скачать книгу