Скачать книгу

сам читает что-нибудь, то глаза у него горят и лицо становится бледным. У него прекрасный, печальный голос, а манеры как у поэта.

      Слышно, как храпит Сорин.

      Дорн. Спокойной ночи!

      Аркадина. Петруша!

      Сорин. А?

      Аркадина. Ты спишь?

      Сорин. Нисколько.

      Пауза.

      Аркадина. Ты не лечишься, а это нехорошо, брат.

      Сорин. Я рад бы лечиться, да вот доктор не хочет.

      Дорн. Лечиться в шестьдесят лет!

      Сорин. И в шестьдесят лет жить хочется.

      Дорн (досадливо). Э! Ну, принимайте валериановые капли.

      Аркадина. Мне кажется, ему хорошо бы поехать куда-нибудь на воды.

      Дорн. Что ж? Можно поехать. Можно и не поехать.

      Аркадина. Вот и пойми.

      Дорн. И понимать нечего. Все ясно.

      Пауза.

      Медведенко. Петру Николаевичу следовало бы бросить курить.

      Сорин. Пустяки.

      Дорн. Нет, не пустяки. Вино и табак обезличивают. После сигары или рюмки водки вы уже не Петр Николаевич, а Петр Николаевич плюс еще кто-то; у вас расплывается ваше я, и вы уже относитесь к самому себе, как к третьему лицу – он.

      Сорин (смеется). Вам хорошо рассуждать. Вы пожили на своем веку, а я? Я прослужил по судебному ведомству двадцать восемь лет, но еще не жил, ничего не испытал, в конце концов, и, понятная вещь, жить мне очень хочется. Вы сыты и равнодушны и потому имеете наклонность к философии, я же хочу жить и потому пью за обедом херес и курю сигары, и все. Вот и все.

      Дорн. Надо относиться к жизни серьезно, а лечиться в шестьдесят лет, жалеть, что в молодости мало наслаждался, это, извините, легкомыслие.

      Маша (встает). Завтракать пора, должно быть. (Идет ленивою, вялою походкой.) Ногу отсидела… (Уходит.)

      Дорн. Пойдет и перед завтраком две рюмочки пропустит.

      Сорин. Личного счастья нет у бедняжки.

      Дорн. Пустое, ваше превосходительство.

      Сорин. Вы рассуждаете, как сытый человек.

      Аркадина. Ах, что может быть скучнее этой вот милой деревенской скуки! Жарко, тихо, никто ничего не делает, все философствуют… Хорошо с вами, друзья, приятно вас слушать, но… сидеть у себя в номере и учить роль – куда лучше!

      Нина (восторженно). Хорошо! Я понимаю вас.

      Сорин. Конечно, в городе лучше. Сидишь в своем кабинете, лакей никого не впускает без доклада, телефон… на улице извозчики и все…

      Дорн (напевает). «Расскажите вы ей, цветы мои…»

      Входит Шамраев, за ним Полина Андреевна.

      Шамраев. Вот и наши. Добрый день! (Целует руку у Аркадиной, потом у Нины.) Весьма рад видеть вас в добром здоровье. (Аркадиной.) Жена говорит, что вы собираетесь сегодня ехать с нею вместе в город. Это правда?

      Аркадина. Да, мы собираемся.

      Шамраев. Гм… Это великолепно, но на чем же вы поедете, многоуважаемая? Сегодня у нас возят рожь, все работники заняты. А на каких лошадях, позвольте вас спросить?

      Аркадина. На каких? Почем я знаю – на каких!

      Сорин. У нас же выездные есть.

      Шамраев (волнуясь). Выездные?

Скачать книгу