Крест поэта - Валентин Сорокин

Скачать книгу

двадцать лет, а ведь сказать, намекнуть о правде – опасность великая. Мудрец Павел, честный Павел, тревожный Павел, настороженный – обман чует, звериный гон чует. И – гон случится.

      Пускай прижмется теплою щекой

      К моим рукам твое воспоминанье,

      Забытая и узнанная мать, —

      Горька тоска… Горьки в полях полыни…

      Глафира Матвеевна, мать поэта, играла на многих музыкальных инструментах. Николай Корнилович, отец поэта, учитель. Дом Васильевых собирал людей интеллигентных, умных, редких. Талант, вдохновение, русские надежды теснились и действовали под крышей дома. Паша Васильев, мальчик, слушал разговоры, слушал суждения, песни слушал, музыку слушал, из красоты и горя в жестокий авральный мир выходил.

      Недаром, когда расстреляли, забили, как благородного оленя забивают ошалевшие от вина и крови бандиты, сибирские люди часто видели среди толпы, на базарах и сходках, прочного крупного человека, читающего стихи, главы из великолепных поэм, это – отец Павла Васильевича, не примирившийся с убийцами, с палачами, браня Сталина и Молотова, приговаривал; «Ах, какого поэта загубили! Ах, какого поэта загубили!..»

      Читал, по толпе толкался, боль остужал, не мог, видно, дома-то задержаться – дом разрушен приговором, уничтожен дух его, музыка его. А мать? Отец хоть читал, бранил чахоточных гномов русской земли, а мать? Братишку из института выволокли и – в тюрьму. Отца из толпы выволокли и – в тюрьму. А где остальные, еще два брата? Где мать?

      Теперь – Каракумы крови песком шуршат, песком шумят. Теперь – могила Павла потеряна, могила его отца потеряна. А мне и ныне чудится: ходит отец один, ходит ночами по улицам сибирских деревень и городов, обращаясь:

      Друзья, простите за все – в чем был виноват,

      Я хотел бы потеплее распрощаться с вами.

      Ваши руки стаями на меня летят —

      Сизыми голубицами, соколами, лебедями.

      Посулила жизнь дороги мне ледяные —

      С юности, как с девушкой, распрощаться у колодца.

      Есть такое хорошее слово —родны я,

      От него и горюется, и плачется, и поется.

      А я его оттаивал и дышал на него,

      Я в него вслушивался. И не знал я сладу с ним.

      Вы обо мне забудете, – забудьте! Ничего,

      Вспомню я о вас, дорогие мои, радостно.

      Так бывает на свете – то ли зашумит рожь,

      То ли песню за рекой заслышишь, и верится,

      Верится, как собаке, а во что – не поймешь,

      Грустное и тяжелое бьется сердце.

      Помашите мне платочками за горесть мою,

      За то, что смеялся, покуль полыни запах…

      Не растут цветы в том дальнем, суровом краю,

      Только сосны покачиваются на птичьих лапах.

      Далее – стихотворение еще точнее рисует лагерь, дозоры, но ведь Павел Васильев написал его в 1936 году. Почему? А потому – предчувствие гибели не давало ему покоя. Поэт, глубокой осенью 1929 года заявившись в Москву, не нашел в ней счастья. С одной стороны – внимание к нему, к его могучему таланту,

Скачать книгу