Бестолковые рассказы о бестолковости - Дмитрий Ненадович

Скачать книгу

, а бывших, как известно, не бывает. Значит, написана книжонка эта вовсе даже никаким совсем и не писателем. Военный же, он же ведь не может быть писателем по определению. В лучшем случае он, конечно же, может попробовать свои псевдотворческие силы в самом лживом направлении в псевдолитературе и стать мемуаристом. Посиживающим, эдак, покряхтывая и попукивая у весело потрескивающего камина, и что-нибудь там, во врожденной неграмотности своей черкающим на выцветшей от времени и когда-то принадлежавшей казне, бумаге. Или же, что для него было бы гораздо комфортнее, несвязно изрекающим что-нибудь, усиленно строчащему в углу корыстному и насквозь продажному журналюге: «А вот помню в таком-то годе, после героического форсирования речки Переплюйки (это, что близ овеянного боевыми победами славного города Безнадежнинска), повстречался я, как-то, с великим нашим поэтом Пушкиным. Да, да, если не ошибаюсь, кажется Александром Сергеевичем его звали. Давно, знаете ли это все было… Приятный, знаете ли, во всех отношениях мужичок был… Только уж больно на эфиопа чем-то смахивал. Кудрявый уж больно был. А так, когда матерком по самодержавию пройдется… А после шнапсу ещё и врагов земли русской по-своему, по высоколитературному помянет… В общем, по-простому так со всеми поговорит. По нашенскому, знатчица, то вроде бы и ничего… Чувствуется, что наш этот вроде бы, это эфиоп… А уж как возьмется стишки свои читать…».

      Но подобного рода мемуары – это удел лиц когда-то уж очень высоконачальствующих. Здесь же, в этой книжонке, случай несколько другой – ни мерцающего инфракрасным излучением камина, ни скурвившихся на деньгах в порочной алчности своей журналюг с университетским филологическим образованием. Тут все, как говорится, сам, все своими обуглившимися от тяжкого труда руками. И без отрыва от основного, так сказать, бездушно-капиталистического производства. В свободное, если так можно выразиться, от этого сумасшедшего в своем прагматизме производства время. И, что самое главное, все это при полном отсутствии сознания, должного излученно струиться из места, где в момент рождения располагалась голова. А рожденье-то ведь оно давно было-то. Хотя помнится еще хорошо. Вот момент зачатья – это уже смутно. А рождение… Ну, как же… Это как будто вчера все было. А на самом деле уже достаточно давно. И теперь, конечно, откуда ж теперь взяться этому самому излучению. Откуда теперь чему-нибудь струиться? Научно доказано: кость не излучает. Ни в каком участке частотного спектра. Поэтому и говорят часто военные хитрящим по какому-либо поводу гражданам: «Я человек прямой, у меня этих ваших извилин, нет». И правда ведь нет. Даже той, которая должна остаться от фуражки. Рассосалась со временем. Что теперь можно поделать? Ничего теперь уже не поможет. А все потому, что сами виноваты. Раньше не расставались с фуражкой этой круглосуточно и всё было нормально – хоть одна извилина, но точно была… А теперь все более менее внешне осмысленные поступки, только на фоне периферийной нервной системы. Все теперь только на уровне давно искривленного в сколиозе позвоночника. И потому здесь, в рассказиках этих, все только по-честному – обезличенные мемуары-быль в форме абсолютно достоверных анекдотов. А больше ничего и не могло родиться из под бездарных клавиш этой поганой, опостылевшей давно клавиатуры. И клавиатура ещё вдобавок китайская, не говоря уже о полуобморочном рабочем состоянии самого автора. Но суть вовсе не в этом. (Всё время ведь одёргивают: хватит трепаться, где же тут суть? А там, где прихватит, там же обычно и «ссуть»!) Но, если серьезно, суть как раз в том, что военные, они очень ведь не любят всякой заковыристости и никому ненужной сложности, потому как любили они всегда и любят до сих пор простые такие анекдоты (а чтобы не думать лишний раз, не напрягать позвоночник вопросом: когда же можно, наконец, начинать смеяться? И, чтобы внезапно вырвавшийся смешок не выглядел неуклюжей бестактностью). Надо отметить, что все без исключения военные очень даже хорошо эти анекдоты всегда понимают. А уж когда слушают они, анекдоты эти незамысловатые, то всегда весело так, заливисто, и чистосердечно смеются. А в цирке – нет, почему-то давно уже военные в цирке не смеются. Как-то там они озабочено и сосредоточено так, по-особому просто хмурятся и ёжатся. Видимо что-то вспоминают они. До боли знакомое и повседневное. Ну а уж, когда заслышат военные свои любимые анекдоты – просто хлебом можно не кормить их достаточно долгое время. А зачем? Давно известно, что излишнее потребление хлеба приводит к нездоровой полноте. Военным же всякое нездоровье претит. Им ведь, случись что, Родину ведь как-то защищать надо. А поэтому, можно в очередной раз на них, на незадачливых военных-то на этих, в смысле на непонятном их веселье и нездоровом их оптимизме взять и здорово так, по-рыночному истинно, и попросту сэкономить. Рассказать, например, какой-нибудь, дежурный анекдот целому строю военных и трава не расти. Пусть себе до поры до времени повеселятся. Лишь бы казне нашей многострадальной было хоть небольшое облегчение… Хоть на один несъеденный в ходе военного веселья кусочек. Глядишь и олигархам нашим от этой экономии кой-чего обломилось бы из дырявого в профицитности своей государственного нашего бюджета. Ну, хотя бы на заточку зубца якоря для очередной океанской яхты перепало бы им сердешным. А то еще унесет их неумолимая океанская волна куда-нибудь не туда. Ищи потом этих беззаветных альтруистов, меценатов и спонсоров. Без них ведь нынче

Скачать книгу