ТОП просматриваемых книг сайта:
.
Читать онлайн.
– Ну как, не жалеете, что пошли с нами? – спросил полковой комиссар Евстафьев, разливая по кружкам водку.
– Так теперь поздно жалеть, – ответил Алексей Петрович. И поинтересовался: – А что, так плохо?
– Хуже некуда, – не стал увиливать от ответа комиссар. – Немцы нас обложили со всех сторон, и теперь глушат, как рыбу, с помощью авиации и артиллерии. Несколько наших попыток прорваться закончились полным швахом. Командующий фронтом обещает пробить коридор и вывести корпус из окружения. А пока приказано держаться. Пока держимся. Одно утешает, что на юге наши фрица бьют в хвост и гриву, и не заметно, чтобы Паулюс сумел переломить ситуацию в свою пользу. Значит, и мы, пока держимся, помогаем нашим давить Паулюса. Вот за это давайте и выпьем. Пока есть что и есть чем. И чтобы не замерзнуть. Хотя врачи уверяют, что водка не только не помогает, а ускоряет замерзание. Или врут, как всегда?
– Не знаю. Не интересовался, – ответил Алексей Петрович, прислушиваясь к звукам боя, доносящихся откуда-то издалека.
Они выпили, стали есть из одного котелка чуть теплую пшенную кашу с тушенкой.
Облизав ложку и сунув ее в полевую сумку, Евстафьев поднялся, пожаловался:
– Обедаешь в одном месте, ужинаешь в другом, а доведется ли позавтракать, одному богу известно. Или черту. – Посоветовал: – Вы, Алексей Петрович, пока сидите здесь, никуда не рыпайтесь. А я буду иногда набегать. Клюквина за вами присмотрит.
– Кто это?
– Военврач, которая вас осматривала.
– А-а… По-моему, за ней за самой надо присматривать: бомбежки и артобстрелов боится до истерики.
– Ничего, привыкнет.
– А то взяли бы меня с собой, Иван Антонович, – неуверенно предложил Алексей Петрович. – Скука здесь, да и писать потом будет не о чем.
– С собой взять не могу. Слышите – стреляют? Мне как раз туда. Там мотострелковая дивизия держит оборону. Мне там быть по должности и долгу положено, а вам-то зачем? Чтобы описать? Так туда и ехать не надо: придумаете что-нибудь. Или я не знаю, как это у вас делается? Все я знаю. И все знают. К тому же Клюквина говорит, что у вас… как ее?.. Короче говоря, что-то вроде эпилепсии на почве повторной контузии.
– Много она понимает, эта ваша Клюквина, – проворчал Алексей Петрович, но спорить не стал, понимая, что патриотическую норму выполнил, а настаивать сверх нормы – опять лезть в танк и куда-то ехать, все равно ничего не видя вокруг, глупо.
Евстафьев, подпоясавшись поверх полушубка, протянул руку, тиснул ладонь Алексею Петровичу и молча вышел из палатки.
И второй день, как на зло, выдался солнечным, и немецкая авиация опять с самого утра свирепствовала вовсю практически безнаказанно. Алексей Петрович жил в той палатке, где его осматривала Клюквина, только теперь здесь располагались еще четверо: сама военврач Клюквина, медсестра Наташа Струева, совсем еще девчонка лет восемнадцати, москвичка, только в этом году, сразу же после десятилетки, закончившая ускоренные курсы медсестер, военфельдшер Устименко, человек пожилой, ворчливый и угрюмый,