LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в 1500 году – упоминается, как и другие его творения, надгробия, в каком стиле работал, какое значение для скульптуры Франции эпохи Возрождения имел, а про «величину», русского художника Колесникова, чтимого дядей и племянником Глазуновыми, ни слова! Нет ни в двухтомной художественной, ни в многотомной «Большой советской энциклопедии». Нет!

      Продолжим слушать запись.

      – Головин у дядюшки был. Потрясающий. Декорации к «Борису Годунову». Три Рериха. Маленькие. Малявин!

      – Малявин какой был? «Бабы»?

      – Нет, неожиданный. Портрет.

      – А какая картина Кустодиева?

      – «Ярмарка», ой, какая ярмарка! Я раньше не очень его ценил. Мне дядя говорил, что ты еще носом не вырос, потом поймешь. Он был прав. Господи! Бенуа! Добужинский, три таких вещи, ой! – застонал Илья Сергеевич.

      Колесников уехал из России, он эмигрант как Жуковский.

      (Так вот почему художник Колесников не упоминался в советских энциклопедиях, как не упоминались долгое время Рахманинов, Глазунов, Метнер, другие замечательные художники, ответившие на горьковский вопрос «С кем вы, мастера культуры?» бегством за границу от большевиков.)

      – Горбатов у него был, это гений, потрясающий художник, прекрасный пейзажист. Сорин был. Бакста было два. Их всех выперли из России, как Коровина, Шаляпина, Бунина…

      – Так ведь коллекцию Михаила Федоровича нужно было вам передать, ведь вас тогда уже в Варшаве, Риме, Копенгагене выставляли!

      – Куда бы я ее поместил? Выставлять за границей выставляли, но в Москве свои картины не знал, где хранить. Я тогда ходил в Министерство культуры СССР и просил оплатить коллекцию. Оплатили, двадцать тысяч!

* * *

      После этих слов я смог воочию убедиться, какой дивный мастер был Колесников, имя которого и отчество по энциклопедиям не удалось мне установить.

      Перед глазами появилась миниатюра, писанная маслом, хранимая в рамочке под стеклом.

      На заснеженной земле, в сугробах со вмятинами от копыт и ног, я увидел белый, чистый, не присыпанный уличной пылью и гарью, зимний покров; двор большого дома; замершую на заднем плане лошадь; фигурки людей, освещенных не солнцем и луной, а электрическими лампочками; горящий огнями окон дом города, познавшего блага энергетики, но продолжающего пользоваться конной тягой. Никто никуда не спешит, никто ни в кого не стреляет.

      – Это же гениально сделано! Атмосфера ночи. Петербург. У меня такое впечатление, что это Большой проспект, где я жил, у моего дома. А у нас нет о Колесникове ни статей, ни монографий.

      Я узнал, что Колесников за месяц расписал в Югославии дворец маршала Тито. Колесников жил в Югославии, его обожал Тито.

      – Эта миниатюра попала из коллекции Михаила Федоровича?

      – Да, моя тетя Антонина настояла, чтобы жена дяди хотя бы эту миниатюру подарила мне. Та ничего не хотела давать. А денег у меня не было, чтобы купить. Книги какие замечательные были, все продала в чьи-то руки. Мне достался только журнал «Старые годы». Саратовский музей обещал не распылять коллекцию Михаила Глазунова.

Скачать книгу