Илья Глазунов. Любовь и ненависть - Лев Колодный Мужчины, покорившие мир

Скачать книгу

будучи офицерами и генералами, композиторами и учеными, ботаниками, инженерами и врачами.

      В 65 лет художник не забывает, что происходило очень давно. Помнит поименно даже тех родственников, которых до войны вынудили уехать из Питера. Дядя Валериан Флуг с женой Ольгой и детьми жил в Орле. Но и там, вдали от зловещего дома чекистов на Литейном проспекте, судьба не пощадила эту семью. Дети Константин и Вячеслав, двоюродные братья Ильи, будучи школьниками, попали в застенок.

* * *

      Еще одну сестру матери звали Елизаветой, она была замужем за Рудольфом Ивановичем Мервольфом, обрусевшим немцем. Его предки – выходцы из Германии, породнившиеся, по словам племянника, «с еврейской кровью». Мать этого дяди была еврейкой германского происхождения из Гамбурга. У Елизаветы Мервольф было четверо детей. Столько детей народить при советской власти в Ленинграде в интеллигентной семье мог только человек, не нуждавшийся в средствах. Таким слыл в большой родне Рудольф Иванович, музыкант, пианист и композитор, профессор консерватории. У него дома Илья видел фотографию с дарственной надписью эмигрировавшего из России после революции ректора консерватории композитора Глазунова – «Моему любимому ученику».

      Племянник заставал дядю за роялем. Откуда у него водились рубли? Платили большой гонорар не родное государство, не консерватория. Деньги текли из частного источника, из широкого кармана Исаака Дунаевского, песни которого пела вся страна. Мелодии сочинял Дунаевский, Мервольф их аранжировал и делал эту работу виртуозно. Так что мелодию песни «Широка страна моя родная» и многих других не забытых по сей день шедевров племянник слышал в числе первых. Сидя за роялем, дядя Рудя не раз восклицал, что Йоська – «гениальный парень», но, бывало, и хохотал до слез, когда неожиданно находил сходство в мелодиях работодателя и мелодиях классиков.

      Знаменитого собрата по профессии Мервольф звал без особого почтения «Йоська», имея на то право как давний его друг и поденщик. Он, бывало, за ночь исполнял срочный заказ на аранжировку новой песни, которую после дяди подхватывали «от Москвы до самых до окраин», как пелось в знаменитой песне Дунаевского.

      Из Ленинграда в войну Мервольф не уехал, как другие профессора консерватории, тяжело ему было подняться с большой семьей куда-то в путь, в неведомые края. Перед голодной смертью, сыграв напоследок любимую «Аппассионату», Рудольф Мервольф лег в постель и умер. Разрубить рояль на дрова, чтобы согреться, как, говорят, сделал переживший блокаду его друг композитор Борис Асафьев, не смог.

      Если у Монтеверде воздействие интеллектуальных импульсов шло через зрение, то у Мервольфа информация проходила по другому каналу, через слух. У него дома происходило сближение с миром замечательной музыки, классикой, верность которой художник хранит всю жизнь. Его двоюродный брат, Мервольф, в отличие от отца, обожал джаз, собирал пластинки с записями джазистов. Но путь к уху Ильи заморским буйным ритмам с тех пор навсегда

Скачать книгу