Экипаж черного корабля - Федор Березин Огромный черный корабль

Скачать книгу

epigraph>

      1. Масштабные обстоятельства

      Это было не в притерпевшихся нам пространствах, хуже того, это происходило даже не в привычные нам времена. И не в те, конечно, когда Вселенная вспухла, выпрыгивая из утрамбованной вакуумной пены, бросилась завоевывать собой же иссторженную протяжность мира. В гораздо более поздние, когда львиная доля стабильных структур, таких, к примеру, как спиральные галактики, распались на составляющие: центробежные силы сбросили с них брызги звезд входящих в корону, а центры их схлопнулись, засасывая массивной черной дырой своего нутра близкие к жерлу солнца, причем не десятками, а миллионами штук, эдакой лавиной пылающего крупнозернистого песка. Но все эти процессы протекали так долго, так последовательно и незаметно, что для наблюдателя того времени не представлялись какой-то катастрофой – они были естественным состоянием окружающей среды.

      А звезды, унесшиеся вакуумом от своих мам-галактик в автономное плавание, разбежались друг от дружки так далеко, что равномерно плескающий из них свет не был способен достигнуть даже ближайшего соседа, по крайней мере, в пределах шести звездных величин. Скучное небо окружало большинство миров того времени в ночную пору – безбрежная, не нарушаемая ничем чернота, пустыня, не проколотая булавками звезд. Правда, большинство миров к тому часу тихонько вымерзло, предварительно вскипев – их центральные светила убавили мощность, сколлапсировавшись в красные карлики или, того хуже, в пульсирующие рентгеном, нейтронные точки, десятикилометрового радиуса.

      Редко, в этом море пустоты, одиночества и льда, встречались исключения. Некоторые звезды покинули галактические рукава группами, тесными кратными системами, и потому были обречены на вечное соседство. Их совместное действо, взаимная энергетическая подпитка и гравитационная связность смогли на некоторое время противостоять воцарившейся во Вселенной энтропии. А в их планетарных мирах, нарезающих окружности и петли вокруг своих солнц, местами еще теплилась жизнь. Странная это была жизнь, и возможно, деструктивность и хаотичность окружения наложила свою лапу даже на самых разумных из местных обитателей. Еще бы нет, ведь они были продуктами природы и воспитанниками среды. У них была психика. Был разум. А причин, для того чтобы он имел странную направленность, хватало.

      2. Зов трубы

      И однажды ударило, поволокло по трубам судьбы, стукнуло по ушам, с сухим кабинетным покашливанием, уставилось в зрачки круглой министерской печатью с угадываемым смыслом шифрованной сути в нутре, дунуло в ухо мортирной краткостью телефонной мембраны. И привычный, приевшийся до механического жевания мир вокруг шатнулся, заколол сердечко ностальгией тоскливого ужаса, шевельнул волосы холодом вытолкнутых из черепа потных капель. И ошарашил, саданув с размаху молотом, обух конечной истины, и ожил, запикал в голове нарастающей трелью неподъемный, оттесненный суетностью за линию горизонта колокол рока, и гахнул, вынимая внутренности, его оживший язык, а коготки надежды ухватились за последнюю плинтусную опору неверия, отвернули прозрачность век от воротной распахнутости всасывающей пасти. И зависла над Мальстремом бренность бытия на треснутом ногте, в эмали которого вытравлено жиденькими чернилами, что мол обман все и шуточка, ученье, только – для выпаривания реакции, и для чистоплюйства эксперимента – приближенные к научному реализму. Но недолог, краткосрочен век того, выхоленного канувшим бытом, лакированного ногтя, скользит он по стеклу карнизной гладкости и, до жути скоренько, тоже аукает в падении. Это все ж таки стряслось…

      Всеобщая атомная бойня с высыпанием из закромов всех стратегических запасов!

      И он тоже, так же как многие тысячи облаченных лампасами дядей, со все еще не выветренным детством романтики в головах, ошарашен, убит наповал этой опавшей пухлостью вытряхнутой сути сейфового пакета. Но прежде чем броситься, сломя голову, жать кнопки уходящих вниз карьерных цепочек военного братства, прежде чем заставить взвыть гигатонную силищу плазменной турбины, тикающей в ожидании восемью палубами ниже, прежде чем… Прямое соединение с морским генералиссимусом, или с заместителем – тоже допустимо. И, набравши в легкие уплотнившейся воздушной ваты, откровенно-чистосердечный, но кодируемый электрической машиной, вопрос: «Это ученья?». И оттуда декодированной лавиной, сглаженной трансформацией из цифр-импульсов, мат-перемат вышитых платиново-золотой нитью погон: «Вы что там, генерал-канонир, офонарели?! Сводку читайте! Не пришла?! Ну, так придет, сожри вас с потрохами Красный Пожиратель! «Баки» нанесли сверхмощный удар по острову Мадогос. Базы «Возмездие» уже нет!». «О!». «Вот вам и «О», генерал-канонир Тутор. Не теряйте больше секунд. Срочно гоните «Сонный ящер» в бухту – «перевозчик» ждет. Пусть хранит вас Рыжая Мать!». И тонкой, ласковой плетью по позвоночнику – щекочущая струистость пота. И мышечная судорога в лице, в преддверии пришпиливающего визга сирены. И дурацкую парадность кителя с глаз долой, под замково-шкафную стражу. И уверенность поступи в стиснутость коридорных изгибов гигантской машины. И наконец, наваливающийся сиренный вопль.

      3. Остриё копья

      «Сонный ящер» относился к силам передового базирования Южной

Скачать книгу