LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ты с ума сошла, – говорила Марья Алексевна задыхающимся голосом.

      – Как же это можно? Что же мы ему скажем завтра? – говорил отец.

      – Вы не виноваты перед ним, что я не согласна.

      Часа два продолжалась сцена. Марья Алексевна бесилась, двадцать раз начинала кричать и сжимала кулаки, но Верочка говорила: «не вставайте, или я уйду». Бились, бились, ничего не могли сделать. Покончилось тем, что вошла Матрена и спросила, подавать ли обед, – пирог уже перестоялся.

      – Подумай до вечера, Вера, одумайся, дура! – сказала Марья Алексевна и шепнула что-то Матрене.

      – Маменька, вы что-то хотите сделать надо мною, вынуть ключ из двери моей комнаты, или что-нибудь такое. Не делайте ничего: хуже будет.

      Марья Алексевна сказала кухарке: «не надо». – «Экой зверь какой, Верка-то! Как бы не за рожу ее он ее брал, в кровь бы ее всю избить, а теперь как тронуть? Изуродует себя, проклятая!»

      Пошли обедать. Обедали молча. После обеда Верочка ушла в свою комнату. Павел Константиныч прилег, по обыкновению, соснуть. Но это не удалось ему: только что стал он дремать, вошла Матрена и сказала, что хозяйский человек пришел; хозяйка просит Павла Константиныча сейчас же пожаловать к ней. Матрена вся дрожала, как осиновый лист: ей-то какое дело дрожать?

      VIII

      А как же прикажете ей не дрожать, когда через нее сочинялась вся эта беда? Как только она позвала Верочку к папеньке и маменьке, тотчас же побежала сказать жене хозяйкина повара, что «ваш барин сосватал нашу барышню»; призвали младшую горничную хозяйки, стали упрекать, что она не по-приятельски себя ведет, ничего им до сих пор не сказала; младшая горничная не могла взять в толк, за какую скрытность порицают ее, – она никогда ничего не скрывала; ей сказали – «я сама ничего не слышала», – перед нею извинились, что напрасно ее поклепали в скрытности, она побежала сообщить новость старшей горничной, старшая горничная сказала: «значит, это он сделал потихоньку от матери, коли я ничего не слыхала, уж я все то должна знать, что Анна Петровна знает», – и пошла сообщить барыне. Вот какую историю наделала Матрена! «Язычок мой проклятый, много он меня губил!» – думала она. Ведь доследует Марья Алексевна, через кого вышло наружу. Но дело пошло так, что Марья Алексевна забыла доследовать, через кого оно вышло.

      Анна Петровна ахала, охала, два раза упала в обморок – наедине со старшею горничною, – значит, сильно была огорчена, – и послала за сыном. Сын явился.

      – Мишель, справедливо ли то, что я слышу? (Тоном гневного страдания.)

      – Что вы слышали, maman?

      – То, что ты сделал предложение этой… этой… этой… дочери нашего управляющего?

      – Сделал, maman.

      – Не спросив мнения матери?

      – Я хотел спросить вашего согласия, когда получу ее.

      – Я полагаю, что в ее согласии ты мог быть более уверен, чем в моем.

      – Maman, так нынче принято, что прежде узнают о согласии девушки, потом уже говорят родственникам.

      – Это, по-твоему, принято? быть может, по-твоему, также принято:

Скачать книгу