Царь и султан: Османская империя глазами россиян - Виктор Таки Historia Rossica

Скачать книгу

type="note">[83]. Избрание габсбургской модели для первого российского чрезвычайного посольства в Константинополь было вполне естественным и соответствовало позиционированию как московских царей, так и преемников Петра I в качестве государей равных австрийским императорам[84].

      К XVIII столетию великие посольства в Константинополь, направляемые соседними державами, уже не были чем-то новым. В 1524 году Сафавидский правитель Персии направил посольство численностью 500 человек к Сулейману Великолепному. Среди европейских государств XVII столетия Речь Посполитая особенно отличалась размерами своих посольств. В 1677 году поляки прислали Мехмеду IV 600 человек на богато снаряженных лошадях, терявших серебряные подковы на улицах Константинополя[85]. Наибольшим было количество великих посольств, направленных в раннемодерный период в османскую столицу австрийскими императорами[86]. С течением времени изменялся не столько масштаб таких посольств, сколько османская манера обращения с ними. В 1524 году Сулейман Великолепный остановил шахское посольство на азиатском берегу Босфора и позволил только двадцати представителям войти в Константинополь. Столетием позже воинственный великий визирь Кара Мустафа Кепрюлю поступил с польским посольством подобным же образом, сравнив его с армией, которая слишком мала, чтобы завевать Константинополь, но слишком велика для того, чтобы поцеловать «Порог счастья»[87]. Ситуация изменилась после Карловицкого мира 1699 года, отметившего начало отступления Османов из Европы. В результате султаны не только стали принимать цесарские посольства с чрезвычайными церемониями[88], но и начали посылать ответные посольства в Вену[89].

      Хотя это изменение можно рассматривать как начало признания Османами принципа взаимности и равенства в дипломатических отношениях, их обращение с конкретными посольствами продолжало разниться[90]. История австрийских чрезвычайных посольств этого периода являет тому наглядную иллюстрацию[91]. Князю Эттингену и графу фон Вирмонту, возглавившим посольства в Константинополь по завершении победоносных войн 1683–1699 и 1716–1718 годов, были оказаны всевозможные почести, которые поставили их над всеми прочими послами. Однако этого нельзя было сказать о посольстве графа Улефельда, которое послужило моделью для посольства А. И. Румянцева. Отправленный в османскую столицу после поражений, нанесенных Габсбургам Османами в 1737–1739 годах, Улефельд был вынужден иметь дело со всевозможными вызовами чести своего императора. Во время церемонии размена австрийского и османского посольств на Саве командовавший османскими войсками Али-паша отказался пересекать реку для приема цесарского посла и согласился встретить его на плоту посреди реки, а его беспрецедентно большое посольство, состоявшее из 900 человек, создало немало логистических проблем для австрийских властей[92].

      Таким образом,

Скачать книгу

<p>84</p>

Об усилиях московских посланников добиться признания Габсбургами царского титула за великими князьями см.: Памятники дипломатических сношений с Римской империей. В 10 т. СПб.: Собственная Е.И.В. Канцелярия, 1851–1871. Об усилиях российской дипломатии добиться у Вены признания императорского титула за царями см.: Некрасов Г.А. Международное признание российского великодержавия в XVIII веке // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе / Ред. В.Т. Пашуто. M.: Наука, 1972. С. 381–389.

<p>85</p>

Об османско-польских отношениях раннемодерного периода см.: Wawrzyniak К. Ottoman-Polish Diplomatic Relations in the Sixteenth Century. Istanbul: Institute of Economic and Social Sciences of Bilkent University, 2003; Kołodziejczyk D. Ottoman-Polish Diplomatic Relations (fifteenth-eighteenth century): An Annotated Edition of ‘Ahdnames and Other Documents. Leiden: Brill, 2000; Grygorieva T. Symbols and Perceptions of Diplomatic Ceremony: Ambassadors of the Polish-Lithuanian Commonwealth in Istanbul // Kommunikation durch symbolische Akte. Religiöse Heterogenität und politische Herrschaft in Polen-Litauen / Ed. Y. Kleinmann. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2010. S. 115–131.

<p>86</p>

Описание одного из таких посольств можно найти в: Приключения чешского дворянина Врацлава в Константинополе и тяжкой неволе у турок, с австрийским посольством / К.М. Победоносцев. СПб.: Министерство путей сообщения, 1877; см. также: Teply К. Die kaiserliche Grossbotschaft an Sultan Murad IV. Wien: Schendl, 1976.

<p>87</p>

Цит. по: Hammer-Purgstall J. von. L’Histoire de l’Empire Ottoman. Paris: Bellizard, Barthes, Dufour and Lowell, 1839–1841. Vol. 12. P. 10–11.

<p>88</p>

После заключения Карловицкого мира первое австрийское посольство в Константинополь князя Эттингена описано в: Simpert, Abbe of Neserheim. Diarium ou Relation curieuse d’un voyage de Vienne à Constantinople et de là en Allemagne. Augsbourg: n. p., 1701. См. также: Hammer-Purgstall J. von. L’Histoire de l’Empire Ottoman. Vol. 13. P. 22–32, который сравнивает австрийское и польское посольства и то, как они были приняты Портой. Церемониал чрезвычайного габсбургского посла графа фон Вирмонта, посланного в Константинополь по заключении Пассаровицкого мира 1718 года, описан у: Dirsch G.C. der. Historische Nachricht von der Röm. Kayserl. Groß-Botschafft nach Constantinopel. Nürnberg: Monath, 1723; а также: Hammer-Purgstall J. von. L’Histoire de l’Empire Ottoman. Vol. 14. P. 17–20. См. также: Milosevic A. The Festival Book Dedicated to the Exchange of Austrian and Turkish Deputations in 1719 // The Peace of Passarowitz, 1718 / Eds. Ch. Ingrao, N. Samardzic, J. Pesali. West Lafayette, IN: Purdue University Press, 2011. P. 239–253.

<p>89</p>

Distinta relazione della solenne entrata fatta in Vienna dal gran ambasciatore Ottomano Ibrahim Pascià Beiler Bey di Rumelia, seguita li 30 gennaro 1700. Roma: Luca Antonio Chracas, 1700. В османской терминологии размен посольствами назывался мубаделе. См.: Itzkowitz N., Mote M. Introduction // Mubadele. An Ottoman-Russian Exchange of Ambassadors / Eds. and trans. N. Itzkowit, M. Mote. Chicago; London: University of Chicago Press, 1970. P. 1–51.

<p>90</p>

О ранних проявлениях влияния европейского подхода к международным отношениям на османов см.: Орешкова С.Ф. Неизвестное турецкое сочинение середины XVIII века об отношениях с Россией и османском понимании европейских международных отношений того времени // Османская империя: проблемы внешней политики отношения с Россией / Ред. С.Ф. Орешкова. M.: Институт востоковедения, 1996. С. 129–146; см. также: Михнева Р.А.Россия и Османская империя; Витол А.В. Османская империя и международные отношения в 1718–1735 гг. // Османская империя. Государственная власть и социально-политическая структура / Ред. С.Ф. Орешкова. M.: Наука, 1990. С. 306–321.

<p>91</p>

До XVIII столетия Габсбурги предпочитали поддерживать отношения с Османами посредством периодически посылаемых великих посольств, которые с 1622 года сочетались с постоянным присутствием их второстепенного дипломатического представителя в Константинополе. См.: Meienberger P. Johann Rudolf Schmid zum Schwarzenhorn als kaiserlicher Resident in Konstantinopel in den Jahren 1629–1643. Bern: Herbert Lang; Frakfurt am Mein: Peter Lang, 1973. Во время пребывания Толстого в Константинополе Габсбургскую империю представлял там Иоганн Махаэль Тальманн, который был первым постоянным австрийским резидентом в ранге интернунция. О Тальманне см.: Spuler B. Die Europäische Diplomatiе in Konstantinopel bis zum Frieden von Belgrad (1793) // Jahrbücher für die Geschichte Osteuropas. 1936. Vol. 1. S. 229–262, 383–439; Турция накануне Полтавской битвы. Глазами австрийского дипломата / Ред. В.Е. Шутой. М.: Наука, 1977.

<p>92</p>

Hammer-Purgstall J. von. L’Histoire de l’Empire Ottoman. Vol. 15. P. 16–21.