LITMIR.BIZ

      На следующий день в госпиталь начали прибывать раненые. Тех, кому не хватило места в санитарных машинах, привозили на вымощенных сеном подводах, запряженных мохнатыми коротконогими лошадьми. Легкораненым оказывали первую помощь и отправляли дальше в тыл.

      В бараке, оборудованном под операционную, дверь была открыта настежь и санитары круглосуточно вносили и выносили из нее носилки. Тяжелораненые терпеливо ждали своей очереди. Они почти не стонали.

      «Раны победителей не болят», – когда-то сказал фюрер. И у врачей еще не кончились обезболивающие медикаменты.

      Пожилой санитар в клеенчатом халате, с закатанными до локтей рукавами вынес во двор эмалированный лоток с ампутированными конечностями. Из-под пропитанной бурыми пятнами марли свешивалась кисть руки с перебитым в запястье сухожилием. Кисть мерно покачивалась в такт шагам санитара, как будто хотела послать кому-то далекому последний прощальный привет. Воздух был насквозь пропитан запахом свернувшейся крови и антисептиков.

      Поздно вечером на крыльцо вышел уставший, осунувшийся комендант госпиталя.

      – Нам необходимо помещение под морг, – обратился он к проходившему мимо фон Бранденбургу. – В конце двора я видел часовню. Прикажите навести в ней порядок и перенести туда тех двоих, которые умерли во время операции.

      – Это невозможно, герр комендант, – взял под козырек оберлейтенант, – часовню еще вчера заняло подразделение без знаков отличия.

      – Что это за неизвестное подразделение на вверенном мне объекте? – недовольно поинтересовался комендант. – И у кого оно в подчинении?

      Фон Бранденбург приложил палец к губам и отвечать не стал, хотя знал что это были люди адмирала Канариса. Он видел, как ночью рядом с часовней разгружалась легковая автомашина и были выставлены внутренние посты. Но посвящать в это кого-либо не имел права.

      Оберлейтенант располагал информацией, что здесь готовится западня для русского разведчика-одиночки, который планирует покушение на фюрера. Охрана ставки «Вервольф» под Винницей уже была поставлена в известность. На счету диверсанта несколько удачных терактов в отношении командного состава Вермахта. У него прямой контакт с Николаем Кузнецовым и еше его называют русским Скорцени. Выполняет личные указания Сталина, так же склонного к мистицизму. По указанию Сталина отыскал на оккупированной территории правую кисть не проигравшего ни одного сражения Запоржского козака атамана Сирко и доставил в Москву в качестве магического талисмана. С тех пор русские непрерывно наступают.

      Диверсант должен попасть на территорию этого госпиталя, как только отступят немцы. Этот Иван всегда на острие атаки. Но не по приказу, а по доброй воле и вдохновению. Воюет рядовым и одновременно ведет агентурную работу. Информация об этом противнике почти отсутствует. Он отлично владеет тремя диалектами немецкого, мастер перевоплощения и даже свои не знают его в лицо. Но точно известно, что он из заключенных и прошел штрафную роту. На левой груди наколот портрет Сталина. А на правом предплечье надпись: «Эрнандо Кортес», наколотая во время войны в Испании. Это профессионал. Но у него есть слабая сторона. Русский есть большой любитель мистических артефактов. У них существует легенда, что в этих стенах замурован монах-отшельник, добровольно принесший себя в жертву во время постройки монастыря. Любая вещь этого мученика за веру есть святыня. На этом и хочет сыграть контрразведка. Русскому диверсанту подбросили нужную информацию. Но точный план миссии знают единицы.