Грехи и мифы Патриарших прудов - Татьяна Степанова Следствие ведет профессионал

Скачать книгу

ршание? Сирену полицейских машин и «Скорой»? Шум воды, льющейся из крана? Скрежет металла? Скрип половиц? Хлопанье дверей? Стук?

      Я сказала, что не слышала ничего. И не слышу до сих пор. То есть слух мой не пострадал, и доктор это отлично знает. Я слышу хорошо, когда он спрашивает меня. И слышу все остальное. Но в памяти моей я не слышу ничего. Абсолютная тишина есть, она существует. Доктор не прав. Абсолютная тишина – как вата, как войлок окутывает меня, едва лишь я пытаюсь вспомнить.

      Обоняние… И снова доктор очень настойчив. Он снова призывает меня сосредоточиться и вспомнить – чем пахло?

      Ничем, милый доктор.

      Очень интеллигентный, весьма воспитанный, с хорошими манерами, с отлично поставленным голосом, излучающий сочувствие и участие – добрый доктор-мозгоправ. Психотерапевт, приглашенный матерью по совету знакомых из «ее круга общения».

      Он снова задает свои настойчивые вопросы, перечисляя – чем пахло тогда? Приятным, неприятным?

      Запах травы? Хвои? Цветов? Влажной листвы? Это же было лето – теплое дождливое лето. Может быть, пахло бензином? Гарью? Асфальтом? Деревом? Железом?

      Духами? Одеколоном? Потом? Табаком?

      Он не продолжает. Он ждет, склонив голову набок, что я отвечу. Я говорю за него, заканчивая список плохих запахов. Спермой? Мочой? Дерьмом? Блевотиной?

      Ничем, ничем не пахло.

      Нос мой словно заложило.

      Я и до сих пор чувствую запахи, лишь поднося пахучий предмет совсем близко к ноздрям.

      А тогда вокруг меня пахло ничем.

      Доктор не упоминает запаха крови. Не упоминаю его и я.

      Хотя, говорят, крови было много.

      Но я не помню.

      Никаких запахов я не ощущала. Я не помню запахов. И когда чувствую их сейчас – никаких ассоциаций. Никаких воспоминаний.

      Память моя пуста.

      Зрение как стимул вообще отпадает. Мне показывали фотографии той дороги в лесу. Приходили в больницу люди из полиции. И показывали мне фотографии, снятые уже после того…

      Ну, после всего…

      Говорили – взгляните, может, вспомните что-то? Вы ведь там шли.

      Я шла?

      Там?!

      Осязание… С этим сложнее. Потому что я…

      Нет, я не помню, что ощущали рецепторы моей кожи – холод, жар, влагу. Этого я не помню совсем.

      Но когда осязание сопряжено со вкусом…

      Вкус…

      Я высовываю кончик языка, совсем как змея, пробующая окружающий мир.

      Вкус…

      Кончик языка свербит и чешется. Но я не помню ничего.

      Точнее, я не могу описать это словами. У меня не хватает слов.

      Доктор, когда я это ему сказала, снова предложил прибегнуть к помощи ассоциаций и метафор. На что это было похоже?

      Вкус чего?

      Что всплывает в памяти, когда вы – вот как сейчас, полуоткрыв рот, – прикусываете кончик языка зубами?

      Что приходит на ум? Какой вкус? Вкус чего?

      Мифы, доктор…

      Я вспоминаю мифы. То, что я учила когда-то.

      Какие мифы? Да разные. Вкус… вкус… вкус…

      Яблоки Гесперид… Золотые, большие. У них медово-приторный вкус, они чем-то похожи на груши. Гере подарили их на свадьбу с Зевсом, из их семян вырос сад, и его охранял дракон. Гераклу, прежде чем он, совершив свой подвиг, нарвал этих яблок с ветвей, пришлось по щиколотку ступать в драконьем говне, служившем для яблонь Гесперид отличным компостом.

      Яблоко Париса – оно кислое на вкус. Зеленое, с острой кислинкой, крупное. Похожее на те, что продают во всех супермаркетах.

      Вкус кислоты… нет… вкус меда…

      Гиметский мед – тот, знаменитый, с горы Гимет. Темный, засахаренный, полный кусочков отломанных сот и застрявших в них дохлых пчел.

      Нет, нет, конечно, нет…

      Амброзия – пища богов. Вкус ее… жалок.

      Это был лишь жидкий ячменный отвар, сдобренный медом.

      Гранат… зерна… Еда Персефоны. Острый кисло-сладкий вкус, терпкость на кончике языка.

      Язык свербит…

      Но нет, не то. Ломака и притворщица Персефона в чем-то и точно как я. Маменькина дочка. И пережить ей пришлось немало. Спуститься туда… в царство мертвых, как и мне. И вернуться оттуда назад.

      Но и это сравнение ложно. Это не вкус зерен граната.

      Вкус молока козы Амалфеи с Крита…

      Козье молоко. Я вообще не знаю его вкуса. Я никогда не пью молока – ни коровьего, ни козьего.

      Вкус того, что ели Лотофаги… Говорят, они копались в иле и ели корни лотоса. Ну совсем как вьетнамцы!

      Но это не вкус азиатской кухни.

      Снова мимо.

      То, что лопал Одиссей на пиру у Цирцеи, – сыр, жареная ячменная мука, вино…

      Нет. Не то.

      Вкус соуса Гарум, что так любили в Риме. Он же вонял!

Скачать книгу