LITMIR.BIZ

      Мы помним запах асфальта после дождя.

      Мы слышим, как скрипит под вашими ногами крещенский снег.

      Как волны набегают на берег.

      Как оглушительно в топленом июльском солнце у воды стрекочут кузнечики.

      Как белы березовые струны.

      Как тянутся к звездам рыжие языки костра.

      И как щиплет глаза от дыма.

      Как пахнет в доме яблочным пирогом.

      Что лежит в бабушкиной шкатулке.

      Как сквозь кленовое золото сверкает сапфировый атлас.

      Как июньский ветер гонит вдоль тротуаров тополиную вату.

      И как на черную землю ложится черемуховая скатерть.

      Мы знаем, как больно.

      Мы знаем, как страшно.

      Мы слышим, как поздней ночью воет за вашими окнами вьюга.

      Как вязнут ваши шаги в осенней, ноябрьской стыни.

      Как крутит февральская поземь.

      Как тихо бывает в доме. Повсюду. На всей земле.

      Когда дует ветер, а в глаза летит снег.

      Когда нет сил смотреть вперед, и хочется опустить капюшон и повернуть обратно, чтобы утро смотрело в спину.

      Когда небо лежит на крышах и не может подняться, как сырое колючее одеяло.

      Когда в темноте тают фонари, а под ногами ничего не остается, кроме ржавых люков, чужих следов и льда.

      Помните о нас.

      Мы всегда с вами.

      Мы вас не покинем.

      МГКБ 1

      «…Вообразите себе, доктор, такую картину!» – говорил, пришептывая и испуганно озираясь, Илья Ильич Покусаев, выпучивая на доктора нижнюю губу и отчаянно взмахивая светлыми ресницами.

      Доктор, Асмодей Иштарович Фенриц (заведующий кафедрой досудебной психиатрии «МГКБ» № 1), уютный, румяный человечек, в домашнем вязаном свитере под халат, с брюшком и лысинкой в проборе, смотрел на Илью Ильича ласково и слушал его внимательно, как заботливая мать выслушивает свое больное дитя.

      Время от времени Асмодей Иштарович понимающе кивал, с удовольствием прищелкивая языком, и делал пометки в карте больного.

      Илья Ильич продолжал:

      «Выхожу я вчера вечером, после смены – я по специальности арматурщик (работаю вахтенным методом) и выхожу в седьмом часу – из подземного перехода на метро Октябрьское поле, в сторону торгового центра „Пятое Авеню“, где продуктовые палатки. Думаю купить пирожки с капустой к чаю…»

      Асмодей Иштарович прищелкнул. Илья Ильич продолжал:

      «…Под ногами снежные хляби. Чавкает. Не знаю, что они добавляют в эти осадки, но у них такая смесь получается, что вся обувь, простите, коту под хвост…» – Илья Ильич выпучил губу в ожидании одобрения.

      Доктор понимающе кивнул.

      «Под хлябями лед. Ужасный ветрила, в лицо снежные колючки… Порядочная холодрыга…» – Илья Ильич обхватил себя рукавами за плечи и зябко передернулся.

      Асмодей Иштарович прищелкнул. Илья Ильич продолжал:

      «И тут, не поверите, вижу я их…»

      Доктор заинтересованно приподнял бровь и сделал в карте пометку.

      «То есть не знаю даже, как и сказать…» – Илья Ильич растерянно умолк, беспомощно размахивая ресницами.

      Асмодей Иштарович ободряюще кивнул. Илья Ильич продолжал:

      «…Прохожие, конечно, все как обычно, кто на встречу, кто обгоняет в направлении остановки. На углу, у светофора, такси, еще кое-какой народец у палаток топчется, „Табак, пиво-воды-хлеб“, очереденка с хвостиком у „Шурма-хачапури-пончики“, и освещение при этом хорошее. Не экономят на горожанах: фонари, витрины, гирлянды. Вывески. Это, говорю, все как обычно, и тут, значит, простите, вижу я вдруг… Они!..»

      Тут Илья Ильич насупился, закопошился. Заозирался. И вдруг притих, пронзительно сверля лоб доктора маленькими злыми, недоверчивыми глазами.

      Асмодей Иштарович улыбнулся. Его румяные щеки благодушно поехали вверх, в окулярах сверкнули веселые искорки.

Скачать книгу