ЦДЛ - Лев Халиф

Скачать книгу

тогда не были знакомы. Знал, что москвич. А следовательно – нахал. Фамилия нескромная. Имя тоже не без претензии. Но об этом позже…)

      Захожу в телефонную будку позвонить. Барышня ждет у галантерейной витрины. Вижу – к ней подходят двое. Один что-то ей говорит и даже слегка прикасается.

      Я выскочил, размахнулся и ударил ближайшего свертком по голове.

      Парень отлетел в сторону. Но и сверток лопнул. Белые страницы разлетелись по Кубинской улице.

      И тут я, признаться, оробел. И так с государством отношения неважные. А здесь – милиция кругом… Ползаю, собираю листы.

      Ловеласы несколько пришли в себя. Постояли, постояли… Да и начали мне помогать. Сознательными оказались…

      Так книга Халифа выдержала испытание на прочность. Свидетельствую – драться ею можно!

      ЦДЛ – это Центральный дом литераторов в Москве. Набитая склоками, завистью, лестью и бесплодием писательская коммуналка.

      Дом, из которого выселили его лучших обитателей.

      Где неизменно «выигрывают серые».

      Где десятилетиями не хоронят мертвецов…

      Герой или, вернее, героиня этой книги – литература. Фабула – судьба отечественной литературы. Сюжет – ее капитуляция и гибель.

      Отношение к современной русской литературе у Халифа крайне пессимистическое. Ее попросту не существует. Есть талантливые прозаики и стихотворцы. Есть талантливые критики и литературоведы. А живого литературного процесса нет. Есть другой процесс. Процесс истребления русской литературы, который успешно завершается.

      Хочется привести такую незатейливую аллегорию.

      Допустим, у вас есть мать. Допустим, она проживает с братом в Калифорнии. Неожиданно брат сообщает:

      «Мать в тяжелом состоянии».

      Вы ему телеграфируете:

      «Что с ней?»

      Брат отвечает:

      «Осень у нас довольно прохладная…»

      Далее следует талантливое и подробное изображение калифорнийской осени. О матери же – ни слова.

      Вы снова телеграфируете:

      «Что с матерью?!»

      Получаете ответ:

      «Транспорт у нас работает скверно…»

      Далее следует живое, правдивое и критическое описание работы транспорта. О матери же – ни звука.

      И так без конца. Ни звука о главном.

      Халифу можно возражать. Можно говорить о неожиданно (для третьих эмигрантов) полноценной литературе русского зарубежья. Можно говорить о подводных течениях в нынешней советской литературе. Размахивать внушительным и ярким «Метрополем». Все это можно…

      Но у Халифа есть точка зрения. И выражена она талантливо, горько, правдиво.

      «ЦДЛ» – это документы, лирические и философские отступления, хроника, анекдоты, бытовые зарисовки.

      Не менее разнообразна и тональность книги. Здесь уживаются дидактика с иронией, ода с поношением, благодушная насмешка с язвительной колкостью, возвышенная лексика… с многоточием.

      Юрий Мальцев («Вольная русская литература») справедливо указывает: «В своей экспрессивной метафорической прозе Халиф, несомненно, следует традиции таких поэтов, как Марина Цветаева и Осип Мандельштам».

      Лично я расслышал здесь также и хитрый говорок Марамзина: «…Мы уезжаем, а вы нам вдогонку глаза свои посылаете…»

      Можно вспомнить и напевы Андрея Белого. И карнавал метафор Юрия Олеши.

      Действительно, единица измерения прозы Халифа – метафора, то и дело возвышающаяся до афоризма. Цитировать – одно удовольствие.

      «…Этот, со стопроцентной потерей зрения, возомнил, что он – Гомер. Ему виднее…»

      «…Спартак Куликов… Имя – восстание, фамилия – битва…»

      «…Ударил кто-то бомбой в Мавзолей, но вождь остался жив…»

      «…Дрейфус умер, но дело его живет…»

      «Всякую колыбель – даже революции – надо раскачивать…»

      Поначалу меня раздражала нескромность Халифа. Или то, что я принимал за нескромность.

      Автор говорит, например, о заветной книжной полке. О книгах – шедеврах двадцатого века:

      «…Тут и „Доктор Живаго“ Пастернака. И „Архипелаг ГУЛАГ“ Солженицына… Да и эта – моя – туда встанет».

      Неплохо сказано?!

      Поначалу я от таких заявлений вздрагивал. Затем не то чтобы привык, а разобрался.

      Не собою любуется автор. И не себя так уверенно различает на мраморном пьедестале. Используя формулу Станиславского, Халиф не себя почитает в литературе. А литературу – в себе и других.

      Этим чувством – преданности литературе, верой в ее фантастическое могущество определяется тональность книги.

      И еще.

      Я благодарен Халифу за несколько страниц о родном и незабываемом Ленинграде. За «Сайгон» и за «Ольстер». За «Маяк» и за «Жердь». За Вахтина и Шварцмана. За таинственного Лисунова и умницу Эрля. За нечасто протрезвляющегося

Скачать книгу