Записки русской американки. Семейные хроники и случайные встречи - Ольга Матич

Скачать книгу

на конфискацию, Шульгин продолжил критику суда в следующем номере «Киевлянина», заявив, что бóльшая часть обвинительного акта посвящена не обстоятельствам дела, а «изложению доказательств употребления евреями христианской крови в ритуальных целях и полемике с „Киевской мыслью“». В адрес «Киевлянина» последовали обвинения, сводящиеся к тому, что газета продалась евреям; Шульгин отвечал: «Если так – расстанемся… ничьим лакеем „Киевлянин“ никогда не был. Ищите себе людей, которые будут прославлять ваши ошибки и кадить вам в то время, как вы становитесь на наклонную плоскость»[37]. Вследствие защиты Бейлиса газета потеряла почти половину подписчиков. (Именно поэтому мама в 1970-е годы разразилась письмом в редакцию «Нового русского слова»[38], назвавшего «Киевлянина» «погромным листком».) Известный публицист «Нового времени» М. О. Меньшиков в статье под названием «Маленький Золя» (название отсылало к знаменитому письму Эмиля Золя «J'accuse» (1898) по поводу сфабрикованного обвинения капитана Альфреда Дрейфуса в измене Франции) объявил Шульгина «еврейским янычаром».

      Существенно, что статья В. В. имела больший политический резонанс, чем протесты со стороны либеральной и левой интеллигенции – скорее всего, потому, что такого заступничества от него никто не ожидал. На конференции американских раввинов в 1914 году было принято решение выразить ему признательность: «Наша благодарность Василию Шульгину должна быть внесена в книгу протоколов. Шульгин, член реакционной антисемитской партии и редактор ее главного органа „Киевлянин“, доказал, что Бейлис явился жертвой абсурдного и зловещего заговора. Он был вынужден заплатить за свою честность трехмесячным тюремным сроком. Поскольку он реакционер, его показание – самое ценное показание из всех. ‹…› Он – Харбона на киевском Пуриме, чье имя будет помянуто добром»[39]. Как писал сам В. В., во время Первой мировой войны некий еврейский патриарх во Львове рассказал ему, что по приказу главного раввина верующие евреи во всем мире в определенный день и час молятся за него[40]. Когда я недавно была в Киеве, эту историю повторила Татьяна Рогозовская, сотрудник музея Михаила Булгакова.

      В 1914 году Шульгин действительно получил трехмесячный тюремный срок за обвинение министра юстиции Щегловитова в участии в деле Бейлиса и оскорбление российского суда. Однако, чтобы его посадить, требовалось согласие Думы, но Шульгин ушел на фронт и уже там получил официальное извещение о том, что Николай II дело аннулировал («Почитать дело не бывшим»).

      После революции антисемитизм Шульгина обострился. Не одобряя погромов, он писал в своей «Пытке страхом»:

      По ночам на улицах Киева наступает средневековая жизнь. Среди мертвой тишины и безлюдья вдруг начинается душераздирающий вопль. Это кричат жиды. Кричат от страха… Русское население, прислушиваясь к ужасным воплям, вырывающимся из тысячи сердец, под влиянием этой «пытки страхом», думает вот о чем: научатся ли евреи чему-нибудь

Скачать книгу

<p>37</p>

Шульгин В. // Киевлянин. 1913.

<p>38</p>

«Новое русское слово» – ежедневная эмигрантская газета, издававшаяся в Нью-Йорке с 1910 по 2010 год.

<p>39</p>

См.: Central Conference of American Rabbis. Yearbook. Vol. 24. Detroit: Jewish Public Society of America, 1914. P. 114. В другой публикации от 1914 года говорится, что передовая статья Шульгина «произвела сенсацию во всем мире», и приводятся выдержки из нее (American Jewish Year Book. Philadelphia, 1914–1915. Р. 34). В том же ежегоднике за 1916 год сообщается, что Марков Второй обвинил Шульгина в переходе на сторону евреев и, соответственно, в предательстве партии правых националистов. Из заметки в «Киевлянине» от 1913 года мы узнаем, что московский меценат Н. А. Шахов оповестил Шульгина о готовности Московского городского народного университета имени Шанявского учредить стипендию в его честь (Шульгин этого намерения не поддержал).

<p>40</p>

Шульгин В. Годы: Воспоминания бывшего члена Государственной думы. С. 146.