LITMIR.BIZ

      Вздымается пучины буйный демон.

      Над гибелью – один ковчег святой.

      Давно плывут акулы над Эдемом,

      И небо перемешано с водой.

      Когда лишь волны выли нам в ответ,

      И не было опоры даже в вере,

      Мне голубь нес оливковую ветвь,

      Как весть о том, что есть на свете берег.

      Пусть воет вал, отвыкший от преград,

      И снова в борт гремит удар жестокий —

      Страна моя встаёт, как Арарат,

      Над водами вспенёнными порока.

      И слабенький проросший стебелек,

      Склонясь на непросохший скользкий камень,

      Любуется, как радугу зажег

      Вс-вышний светозарными мазками.

      Себя запомнил он в борьбе.

      Его скрутила сила злая,

      И смерть готовит он себе,

      Кулак от ярости сжимая.

      Но как-то разом, как-то вдруг

      С души спадает тяжкий панцирь.

      С улыбкой смотрит он вокруг:

      Неужто это душный карцер?

      Как будто орды злобных туч

      Пролились ласковою влагой,

      И каждый камень, каждый луч

      Забрезжил вдруг безбрежным благом.

      Душа, испивши Б-жий свет,

      Лазурней утреннего плёса.

      Ей нет страданий, смерти нет,

      И отовсюду счастье льётся.

      Умывалась заря в Иордане,

      И звенел, наполняясь, кувшин.

      Выходил Гилеад на свиданье,

      Одеяла снимая с вершин.

      Беззаботно щебечет поляна

      Под дыханием робким тепла…

      О, родная земля Ханаана,

      Не глазами я видел тебя!

      Консервы из немертвых тел.

      Решетка. Круглое оконце.

      Там тополиная "метель"

      По синеве несется к солнцу…

      Бестрепетно сомкнулись веки встречные.

      Спокоен скрип небесного порога.

      А у меня в запасе – веки вечные

      И трубный рокот рокового рога.

      Умчалась моя детская неистовость

      В забытый мир, столь чуждый и огромный.

      Над изголовьем ветер перелистывает

      Страницы снега, времени и дремы.

      Суетой одуряющий город

      Бесконечно, привычно чужой.

      Но горячее сердце нескоро

      Обрастает незримой межой.

      И тогда от троллейбусной давки,

      От знакомых, толпы и бесед

      В кафетериях, вжатых в прилавки,

      Ты уходишь, как будто во сне.

      За высоким кирпичным забором —

      Позабытых могил уголок

      И скамейка в тени, на которой

      Я сидел после долгих дорог.

      Наклоненные старые плиты

      Затаили родные слова,

      И Давида звезда на граните,

      И повсюду – глухая трава.

      И деревьев беседа лесная

      Протекает, как день, не спеша.

      Только там – почему, я не знаю —

      До глубин отдыхала душа.

      И дыхание мерзнет в усах,

      И над смуглым румянцем заката,

      В синеве переходно-крылатой,

      Заиграла звезда на весах.

      Сосны черные в дальних лесах —

      Сторожами на ясной полоске,

      Догорающей тающим воском,

      Замерзающей в звездных слезах.

      Да воспрянет Г-сподь в жуткой славе огня,

      Чтобы таяли горы, как воск,

      И да слабость отпрянет,

Скачать книгу