LITMIR.BIZ

      Набережная постепенно пустела.

      Алевтина стояла у парапета и дышала глубоко и медленно, вглядываясь в закат. Замкнув руки под грудью, она будто поддерживала собственное сердце, которому нелегко пришлось в последние дни. Для него, для сердца, после бешеных болезненных толчков, настал период апатии и почти покоя. Иногда его совсем не было слышно, и тогда Алевтина определяла, что её мотор ещё живёт, только по факту своего существования: она двигалась, дышала, над ней не плакали, значит, мышца работает. Но временами сердце несильно, но тупо напоминало о себе глубокой неискоренённой болью, будто говоря: не забывай, я здесь, внутри, и мне всё ещё очень плохо. И думалось, что сердце начинает барахлить не от возраста, а от износа: аккуратно с ним обращались или издевались; трепетали над ним или трепали…

      − Девушка, я тут остановился на закат посмотреть, но залюбовался вами: вы красивее заката…

      Это кто-то сказал. Кажется, за левым плечом. Не дьявол, конечно, а парень – остановился рядом и ждёт реакции. Волна отсчитывала мгновенья, шлёпая мокрой тряпкой по скользкому зелёному камню, и Алевтина знала, что если не отреагирует через пару волн, будет просто невежливо, а парню обидно за зря потраченный комплимент. Но ей не хотелось отвечать. И даже глянуть на парня – а вдруг симпатичный? – не было желания.

      Та, что красивее заката, всё так же смотрела на оранжевеющее над маяком солнце, и теперь, в такт морю, ощутила лёгкие покалывания где-то глубоко, за левой грудью, будто сердцу обидно стало за зелёный камень, что хлещет мокрая тряпка волны.

      − Пойдём, − парня одёрнул друг и потянул за локоть дальше. − Странная она какая-то, на своей волне. Такой комплимент пропал!

      Алевтина усмехнулась и прошептала:

      − Я красивее рассвета…

      И двинулась вдоль парапета, увеличивая расстояние до молодых людей, взвешивающих свежие и испорченные комплименты. Почему люди так предсказуемы? И почему, порой, так трудно предугадать их порывы и поступки?

      Они встречали рассветы. Это можно было делать вдвоём. А провожать закаты всегда находилось много желающих, и это исключало интимность действа и рассеивало волшбу.

      Особенно ей запомнилось их последнее, самое взрослое лето, которое они с Денисом провели полностью вдвоём, уже без всякой визжащей вокруг малышни.

      В тот год Дашка с головой и всеми другими частями тела погрузилась в личную жизнь, а братьев с Дальнего Востока не привезли. Только шестнадцатилетняя Аля радовала бабушкино лето, хотя и проводила дома не так уж много времени. Дни были заняты общением с Денисом, и обычно

Скачать книгу