LITMIR.BIZ

Скачать книгу

нтии при Владимире Святом. На событиях 988 и 989гг. все еще лежит печать тайны, которую едва ли в состоянии раскрыть историк при настоящих научных средствах. Потребовалась бы немалая доля воображения и поэтического чутья, чтобы облечь в реальные образы те указания и намеки, которые пробегают кое-где как тени. Вот, по моему мнению, самое реальное изображение условий, при которых произошло обращение Руси к христианству….»

      «История Византийской империи. Македонская династия»

      Федор Иванович Успенский.

      Пролог

      Солнце клонилось к закату, тихо шелестела молодая зеленая трава. Высоко в небе кружил степной орел, высматривая добычу. Струйка крови стекала из раны воина вниз по легким доспехам восточной ковки. Красивые, но не прочные доспехи, как и все, что делали на востоке. Стрела пробила их насквозь, вошла чуть ниже горла в районе левой ключицы. Черное оперение колыхалось при каждом вдохе. Пальцы левой руки воина, сгибаясь и разгибаясь, еще крепко сжимали рукоять меча.

      «А может, я и есть его добыча? И пока шевелю раненой рукой, он и кружит так высоко, опасаясь подлетать слишком близко. Странная стрела, слишком короткая и толстая, надо бы разобраться, что там за стрелы такие у них.

      И где же они сами? Почему не добили сразу? Чего ждут?

      Хотя – зачем? Еще пару-тройку часов, и если не истеку кровью, свое дело доделает зверье. Раненому одному в степи не жить. Сколько сам видел таких смертей. И как обидно, всего один полет стрелы оставался до спасительного леска. Успей я, и ищи- свищи меня в лесу. Не успел, чуть-чуть не успел….

      А теперь какому богу молиться? Да я уже и забыл, как это делать. Столько богов, сколько народов. И у каждого своя вера. А какая у меня? Кто ты, сын северного ветра и восточной зари? Кто твой бог, и есть ли он у воина, иступившего не один меч? Мои руки в крови даже не по локоть. Теперь просто пришел мой черед, а жаль. Жаль, что не успел исполнить все то, что поручил князь.

      Только я знаю человека в Корсуни, который ждет часа, чтобы сообщить, как нам взять город. Жаль, если поляжет под стенами дружинный люд. Горячи они, безумны в отваге. Рассержен князь, сила за ним велика, молод он, разобижен на ромеев, а город наскоком не взять, и стрела в груди тому подтверждение. Ждут князя в Корсуни, ох и ждут. Хитры греки – лазутчиков у них много. И у самого князя в дружине они, наверное, есть. Вычислить бы мерзавцев и на кол, хотя на их место непременно придут новые. Любят византийское золото на Руси, ох и любят, сволочи.

      Греки хитры, но и мы не промах, хотя мне уже видно не судьба, и если есть бог на небе и на земле, то я, вольный воин дружины князя Владимира Киевского, сын рабыни и варяжского конунга, прошу: дай мне жизнь, чтобы не погибли товарищи мои безвинно под стенами города, дай увидеть, как победят русичи, не оставь неправду и обман царей ромейских не отомщенными. Не дай свершиться несправедливости. И если ты есть и слышишь меня – помоги!

      Холодно к вечеру. Или просто я холодею от потери крови. Вот уже наверно и все. Солнце уходит за горизонт. Тело, как ватное, и не слушается – нет, не встать. И боль ушла. Мой конь… Уходил бы, дурашка, мне ты уже не поможешь, я почти мертв, и бога нет, раз он не слышит меня.

      Пальцы рук не слушаются, уже не чувствую рукояти меча, орел кружит все ниже и ниже, но я его больше не вижу, перед глазами пелена… Ну вот, и мой час пришел. Прости, князь, мне оставался всего один конный переход до города, не уберегся……»

      Глава 1 У стен Корсуни

      Год 989 н. э. Князь Киевский Владимир Святославич, высадившись под Корсунью с шеститысячной дружиной, осадил город. С ходу взять его не удалось. Русские войска, потерявшие убитыми и ранеными до пятисот человек, были отброшены. Городскую крепость окружал двойной ряд толстых стен, как с моря, так и с суши. Крепкий ромейский гарнизон, оснащенный катапультами, баллистами и прочими греческими хитростями, защищал ее. Продовольственные припасы, хранящиеся на случай войны, были пополнены по доносу из Киева. Город мог продержать осаду почти год.

      Владимир этого не знал, но военное чутье и ощущение грозящей опасности заставили его прекратить штурм и осадить город со всех сторон, отправив отряд в Сурожь за подмогой.

      Князь был зол. Сидя в шатре, в трех полетах стрелы от города, и сжимая в руке серебряную походную чашу, наполненную неразбавленным греческим вином, думал: «Все пошло не так. Где же он? Продался, предал, как те многие, кто предавали за последний десяток лет и зим? Или что-то случилось в дороге? Все пошло не так, но возвращаться обратно нельзя. Как говорил отец, мертвые срама не имут».

      Но умирать князь не собирался. Выпив вино из чаши, и поставив ее на пень – походный стол, вышел из шатра, на ходу плотнее запахивая полы подбитого соболями плаща. Свежий, полный сил, откормившийся на весенней траве конь приветливо кивнул, признав хозяина даже в ночной тьме.

      – Тихо, тихо, застоялся, сейчас разомнемся, – вымолвил князь, поставил ногу в стремя и привычным движением забросил тело в седло.

      Тронув коня спокойным

Скачать книгу