Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера - Дмитрий Бавильский Территория свободной мысли. Русский нон-фикшн

Скачать книгу

не угрожающей здоровью и не подрывающей «основы жизни».

      Итак, густой сад с множеством деревьев, невозможный в Венеции, где деревьев, кажется, вообще не видно, все окаменело давно, с декоративными лианами и заснувшими до весны цветами. Их, впрочем, почти не видно из-за глухого забора, строгого, но непреклонного.

      56

      Из-за чего Алистер и решает, что, скорее всего, дача эта – его соплеменника, отечественного нувориша. С чего он это решил, если нет к тому никаких показаний, неизвестно. Возможно, с пьяных глаз. Тем более что позже подозрение это не подтвердится.

      За забором тихо и «мир спит окрест»; отбежав помочиться на символическое расстояние от поместья, Алистер решает не вторгаться в «частное владение» до тех пор, пока не рассветет. Тут он вступает в дискуссию сам с собой, точно стараясь заглушить стыд и всенарастающее раскаянье за «нервный срыв вечером». За наше негулянье под венецианской луной. А что было бы, если бы встреча с коллегой, приятной во всех отношениях, состоялась?

      Покрываясь похмельем, точно рассветным загаром, Алистер бессознательно отвлекает себя максимально важными материями для того, чтобы укутаться в них на пороге чужой территории.

      57

      Он же не может сам «решить проблему» и выбраться с острова обратно, ему, безусловно, нужна помощь, поэтому от контакта с неприветливыми островитянами не увернешься.

      Принимай очевидное, взрослый мальчик, не поморщась, примерно так, как вчера, соколом, ты глотал бренди и коньяк.

      Островитян, кстати, будет немного, всего один человек, но зато какой! Нет уж, в самом деле, лучше бы их было несколько. Лучше бы уж они спустили на него свору гибких, как на фресках Веронезе, собак, чем…

      …он же «добавочно подстраховался», постучав в ворота не на рассвете, как планировал, но практически «в рабочий полдень», изнывая на пустом берегу все это бесконечно тянущееся утро, отчетливо понимая, что не может, не должен нарушить покой неизвестных венецианцев. И чем дальше Алистер скучал, отвлекая себя от голода и жажды, тем отчетливее понималось, что решиться на вторжение попросту невозможно.

      Голод подвел. Голод становится невыносимым, а мимо острова ничего так и не проплывает. То есть вообще ничего. Чтобы можно было замахать руками, разжечь костер для «привлечения внимания» (не из чего), закричать что есть мочи.

      Есть захотел, как начало припекать, вот и ломанулся, как с обрыва в воду, на счет «три – два – раз», зажмурившись, на всякий случай, тук-тук-тук.

      Тишина. Тогда снова тук-тук-тук. И снова молчок, глубокий, как обморок. Тук-тук-тук… Пока не начнется за стеной какой-то шорох, какое-то движение, слушать его – как вены отворить, обливая сердце кровью, а лоб – крупным, с град, потом.

      58

      Человек в футляре. Мгновенно оценивший иронию судьбы.

      – Ты?

      Скривил тонкие, почти отсутствующие губы. Алистер-то его еще мгновением раньше узнал, но намеренно притормозил реакции, чтобы выказать себя деревяннее, чем он есть на самом деле. На всякий

Скачать книгу