ТОП просматриваемых книг сайта:
Black & Red. Татьяна Степанова
Читать онлайн.
Он и не настаивал.
Мать дважды пыталась задушить его, когда он был грудным. Тогда ей поставили диагноз: послеродовая горячка. Затем диагноз поменяли: острый психоз.
В следующую их встречу – ему тогда было семь лет – мать в присутствии своего старшего брата и его жены, которые взяли Гая на воспитание, стоя на безопасном расстоянии, словно он был заразный, прокаженный, долго пристально всматривалась в его лицо. Он помнил этот взгляд – блестящий, липкий, ему казалось, что по лицу его ползает жирная навозная муха. «Уберите его, убейте его! – закричала мать, и лицо ее исказилось от отвращения и ужаса. – Проклятое отродье, зверь, зверюга! Убейте его!»
В тот год в Москве проходила Олимпиада. И Мишка улетал со стадиона на связке шаров. Олегу Купцову, который тогда еще не имел прозвища Гай, снился по ночам один и тот же сон. Это его привязывают к связке шаров и запускают в небо, как мишень. А потом лихие охотники расстреливают его и воздушные шары из ружей под крики сумасшедшей матери: убейте, убейте его, убейте зверя!
Та старуха с кошелкой на колесиках, возникшая в сумерках на обочине как призрак…
ПОЧЕМУ СТАЛО ВДРУГ ТАК ТРУДНО ДЫШАТЬ?!
Гай отстегнул ремешок и рывком снял с головы мотоциклетный шлем. Мимо проплыли покосившийся забор, чахлый огородишко, сломанная калитка.
В этот вечер путевому обходчику Панкову, вернувшемуся домой из бани и выпившему по случаю «обмыва» чекушку, снился какой-то нехороший тяжкий сон. Вроде и прилег-то всего на часок до вечера, когда самая работа – надо вставать, начинать обход, пропуская скорые поезда. А тут такая хрень снится: будто на его огород кто-то забрался чужой – зверь, хищник. И собака, что привязана во дворе, сначала лаем заходилась, а теперь все воет, скулит от страха. И куры в курятнике квохчут как оглашенные, а коза – та и вовсе мечется в закутке, обреченно, остервенело блея.
Во дворе в сумеречной мгле что-то движется. Чья-то тень – косматая комета. Подкрадывается к дому, заглядывает в окно террасы. И собака, забившись в будку, уже даже не воет, по-щенячьи визжит от смертного страха.
Обходчик Панков проснулся в поту. Мать вашу… да что ж это… а собака-то и правда воет, скулит.
Он сполз с кровати, выглянул в окно: у дома силуэт – что-то черное, или, может быть, это в глазах черно?
Мужик еще не старый, крепкий, Панков хоть и выпивал, но был не робкого десятка. Прихватив тяжелую кочергу, он распахнул дверь.
На завалинке у крыльца – незнакомец, затянутый в кожу, бессильно привалился спиной к доскам. У ног на земле черный шлем от мотоцикла.
– Эй, ты чего тут?
Незнакомец медленно поднял голову.
– Пошел отсюда, здесь тебе не сквер городской! Ты что, и калитку еще мне сломал, падла?
Незнакомец с усилием, цепляясь за крыльцо, начал подниматься, выпрямляться во весь свой немалый рост.
Собака, заползшая в конуру, едва он ступил на дорожку между грядок, начала