LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Исааковна. Обе уже давно не выходили из дому, но дом их и был средоточием вольной мысли – территорией, свободной от советской власти. Они не были вопреки. Они были вне и над.

      Однажды Ю. М. вызвали на очередной допрос в КГБ:

      – Скажите, какое отношение вы имеете к радиостанции «Свободная Европа»?

      – Одностороннее.

      – ???

      – Я их слушаю и знаю, они меня – нет.

      Юдифь Матвеевна. Опора и камертон. Это она собрала в начале 1980-х группу околодиссидентских детей, чтобы обучать их (бесплатно, разумеется) латыни и основам классической культуры. Позвали и Xeniю. В группе оказались будущие друзья на всю жизнь. Там встретила Митю. На чай к Ю. М. из соседнего подъезда заходил Сергей Сергеевич Аверинцев. Там же впервые встретила и В. А., ставшую такой родной. Через чтение латинских авторов («Cum repeto noctem, qua tot mihi cara reliquit, / labitur ех oculis nunc quoque gutta meis»1), постановку «Антигоны» («Сестра моя любимая, Исмена, не знаешь – Зевс до смерти нас обрек терпеть эдиповы страданья?»), приглашения знакомых ученых с серьезными лекциями для тринадцатилетних птенцов («Глоттохронология и ее место в компаративистике») и прочих классическо-академических премудростей, Ю. М. ненавязчиво учила детей свободе. Чем бы они ни занимались, из-за стекол книжного шкафа на них вдумчиво глядели фотографии Анны Франк и Мартина Бубера, Януша Корчака и портрет Эразма Роттердамского. Так из занятий уроки все больше превращались в жизнь. А сама Ю. М. – из преподавателя в Учителя.

      Каждую среду девочка бежала в соседний дом, а после возвращалась в блочную «трешку», счастливо декламируя про себя Горация, которого много лет спустя читала над гробом cвоего первого учителя:

      Non usitata nec tenui ferar

      pinna biformis per liquidum aethera

      vates neque in terris morabor

      longius invidiaque maior…

      Не на простых крылах, на мощных я взлечу,

      Поэт-пророк, в чистейшие глубины,

      Я зависти далек, и больше не хочу

      Земного бытия, и города покину.

      Не я, бедняк, рожденный средь утрат,

      Исчезну навсегда, и не меня, я знаю,

      Кого возлюбленным зовешь ты, Меценат,

      Предаст забвенью Стикс, волною покрывая.

      Уже бежит, бежит шершавый мой убор

      По голеням, и вверх, и тело человечье

      Лебяжьим я сменил, и крылья лишь простер,

      Весь оперился стан – и руки, и заплечья.

      Уж безопасней, чем Икар, Дэдалов сын,

      Бросаю звонкий клич над ропщущим Босфором,

      Минуя дальний край полунощных равнин,

      Гетульские Сирты окидываю взором.

      Меня послышит Дак, таящий страх войны

      С Марсийским племенем, и дальние Гелоны,

      Изучат и узрят Иберии сыны,

      Не чуждые стихов, и пьющий воды Роны.

      Смолкай, позорный плач! Уйми, о, Меценат,

      Все стоны похорон, – печали места нету,

      Зане и смерти нет. Пускай же прекратят

      Надгробные хвалы, не нужные поэту2.

      На окраине

Скачать книгу