LITMIR.BIZ

Скачать книгу

новиковскому журналу (“Живописцу”) и в том, что она хотела, по-видимому, не прекратить, а только сдержать и поставить сатиру в известные пределы.

      Резкость Новикова была ей неприятна. Она была человеком менее радикальным и гораздо более практичным и дипломатичным. В то время как другие сатирические журналы сделались, действительно, только приятным развлечением и простым зубоскальством, Новиков сразу подошел к делу и поставил для своей сатиры твердо определенную цель. И жизнь высших сфер, которых он касался, и крестьянский вопрос, и “мудрость” тогдашнего двуличия были предметами очень щекотливыми. Когда такие огромные умы, как Вольтер и Руссо, допускали освобождение крестьян лишь условно и постепенно, с разными оговорками, когда такие независимые люди, как Дидро, снискивали себе милости от монарших щедрот, то можно себе представить, как смотрели и относились к подобным вещам русское высшее общество и более влиятельные люди того времени, с которыми Екатерина ссориться не хотела. Ей можно было одних убрать, а других прибрать к рукам лишь постепенно, и со многими из них она вела настоящую дипломатическую игру…

      Полемика между “Трутнем” и “Всякой всячиной” началась, как это нередко бывает, с частных и неважных случаев. Так, например, “Трутень” изобличил какую-то светскую барыню, совершившую в лавке кражу и велевшую потом избить купца, когда тот, не желая осрамить ее при публике, явился к ней на дом за получением украденного. Обличение это не понравилось “Всякой всячине”, и она ответила, что к слабостям человеческим надо относиться снисходительнее. На это “Трутень” возражал, что странно считать воровство пороком и преступлением в одних случаях, когда воруют простолюдины, и только слабостью в других случаях, причем очень остроумно смеялся над подобным открытием “Всякой всячины”. Та отвечала в свою очередь, но в ответе ее уже слышалось раздражение. От частного факта спор незаметно перешел к общим положениям. По словам “Всякой всячины”, “все разумные люди признавать должны, что один Бог только совершен; люди же смертные без слабостей никогда не были, не суть и не будут”. А “Трутень” опровергал такой взгляд и говорил: “Многие слабой совести люди никогда не упоминают имя порока, не прибавив к нему человеколюбия. Они говорят, что слабости человекам обыкновенны и что должно оные прикрывать человеколюбием; следовательно, они порокам сшили из человеколюбия кафтан; но таких людей человеколюбие приличнее назвать пороколюбием…” По мнению “Трутня”, “больше человеколюбив тот, который исправляет пороки, нежели тот, который оным снисходит или (сказать по-русски) потакает”. “Всякая всячина” сердилась все более и более и говорила обидные вещи “Трутню”; тот менее раздражался, но в долгу также не оставался: “Вся вина “Всякой всячины”, говорил он, состоит в том, что она “на русском языке изъясняться не умеет и русских писаний обстоятельно разуметь не может”; ежели “она забывается и так мокротлива, что часто не туда плюет, куда надлежит, то от этого надо

Скачать книгу