LITMIR.BIZ

Скачать книгу

т нам предварившую духовную гордость и уже невольно нас смиряют; будем стараться истреблять корень сей, то ветки сами отвалятся (прп. Макарий, 20).

* * *

      О твоих неисправлениях приноси всегдашнее покаяние и проси Бога подать тебе помощь; оттого мы и падаем, что не имеем смирения, ибо, по слову святого Иоанна Лествичника, где совершилось падение, там предварила гордость. О падении надо разуметь всякого рода: в помыслах, словах, нерадении и лености (прп. Макарий, 20).

* * *

      Надо иметь многий искус, пока познаем нашу немощь истинно и смиримся, и это не малым временем, а многим стяжавается. Сами падения наши обуздывают наше надмение и уже невольно смиряют. А перед Богом лучше грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью (прп. Макарий, 20).

* * *

      Падающий и восстающий, кающийся и смиряющийся лучше непадающего, и некающегося, и несмиряющегося; от браней научаемся искусству (прп. Макарий, 20).

* * *

      Все мы, христиане, пока живы, должны быть осторожны и внимательны к своему спасению. И кто думает, что он стоит, – по слову апостольскому, – берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10, 12), памятуя всегда ужасающий пример погибшего Иуды. Немощные же из нас и падающие да возбуждаются надеждой исправления, видя утешительный пример благоразумного разбойника, наследовавшего рай (при. Амвросий, 3, ч. 2).

* * *

      За одним монахом бес ходил тридцать лет, стараясь соблазнить его и все не удавалось. Наконец через тридцать лет он соблазнил его блудом, и монах пал. Впасть в этот грех монаху – все равно что уничтожить все свои предшествовавшие труды. Бес пришел к падшему и сказал ему, что он теперь отпал от Бога и стал рабом греха и диавола.

      – Ты теперь мой, – говорил бес.

      – Никогда, я – раб Божий.

      – Да как же ты можешь быть Божиим, когда впал в мерзейший грех? Ты ужаснейший грешник.

      – Ну что ж, что грешник? Я – Божий, а тебя знать не хочу.

      – Да ведь ты пал?

      – А тебе-то какое до этого дело?

      – Куда же ты теперь пойдешь?

      – В монастырь.

      – Разве место тебе в монастыре после такого ужасного дела?

      Твое место теперь в миру. Да к кому же ты идешь?

      – К духовнику на исповедь.

      Бес всячески хулил духовника, останавливал монаха, но тот стоял на своем. Что же сказал духовник? Грех он его отпустил.

      – Все свои прежние труды, брат, уничтожил ты своим падением. Встань и начни сначала.

      А в ночь игумену того монастыря, мужу высокой жизни, явился Господь Иисус Христос. Он держал за руку монаха.

      – Узнаешь ли ты, кто это? – спросил Господь игумена.

      – Узнаю, Господи, это монах из моего стада, да еще падший.

      – Знай же и то, что этот монах, не поддавшись наветам бесовским, склонявшим его к унынию и отчаянию, в самом падении своем посрамил беса, и Я оправдал его.

      Такое значение имеет твердость и мужественная готовность, потерпев поражение в борьбе, начать ее снова, не впадая в уныние и отчаяние (прп. Варсонофий, 29).

      Память Божия

      Проснувшись, первая мысль наша должна быть о Боге, и первое наше слово к Богу, потом воображать о Нем многократно, (как вы вспоминаете о матушке) до чаю, и за чаем, и до стола, и за столом, и после до вечера и до ночи, каковое воображение больше утешит и успокоит вас, нежели воображение о матушке, по писаному: Вспомнил я Бога и веселился (Пс. 76, 4) (прп. Антоний, 20).

      Память смертная

      Чувство твоей болезни заставляет тебя помышлять о приближающейся смерти, что хорошее дело. Писание говорит: помни о конце твоем, и вовек не согрешишь (Сир. 7, 39). Притом и о прежних грехах вспомнив, кайся, и смиряйся, и помышляй о том, от чего происходили грехи, как не от того, что не имела смирения, но противный сему порок (прп. Лев, 20).

* * *

      Память о смерти научит внимать самому себе. Часто в цветущих летах восхищаются от этой жизни в вечную, а тем ужаснее, если внезапно. Нам же, приближенным к двери гроба, ужели можно отлагать жизнь свою на многая лета; покаемся и живы будем душой вечно (прп. Лев, 20).

* * *

      С моим зачатием написывался внутри меня закон разрушения: на каждый вновь образующийся член смерть накладывала свое грозное клеймо, говоря: он мой. Цепь дней моих есть цепь больших или меньших страданий, каждый новый день моей жизни есть новый шаг, приближающий меня к нетлению. Приходят болезни, и трепещущее сердце вопрошает их: предвестники ли вы только моей кончины или уже дана вам власть разлучить тело от души разлукой горестной и страшной? Иногда умственное мое око, развлеченное суетой, оставляет созерцание моей печальной участи, но едва встретится какое-либо внезапное скорбное приключение, опять быстро притекает к моему любимому поучению, как младенец к сосцам матерним, – к поучению о смерти, ибо в истинной печали сокрыто истинное утешение, и благоразумное памятование смерти расторгает смертные узы (прп. Макарий, 20).

* * *

      Для возбуждения нашего нерадения и это приводить себе на память

Скачать книгу