LITMIR.BIZ

      Беглянка и разбитое сердце

      – Мё-ё-ё-ёп!

      Эйнштейн открыл глаза. В конюшню усадьбы Эрленбах (от которой давно осталось одно название – теперь вместо коней тут жили ламы) сквозь окошко проникал приглушённый свет. В луче солнца кружились пылинки. Кроме них, никто больше здесь не шевелился. Вокруг царили тишина и покой, и ничего не нарушало послеобеденный сон лам – вплоть до этого самого момента.

      – Мё-ё-ё-ё-йо-о-оп! – прозвучало снова, на этот раз громче.

      – Ну Петрушка, дай поспать! – недовольно буркнул Эйнштейн, обернувшись на подругу.

      Белоснежная альпака возмущённо отозвалась из левого угла у дальней стены стойла:

      – Это была не я!

      Она откинула с глаз густую кудрявую чёлку, которой и была обязана своим именем.

      – Все претензии к Чубчику!

      Третий лама, с головы до копыт покрытый густой чёрной шерстью, ничего не ответил. Развалившись на сене и вытянув все четыре ноги, он лишь сладко посапывал.

      – Это точно не Чубчик, сама посмотри. Он крепко спит, – возразил Эйнштейн.

      – Я тоже спала, но меня ты почему-то подозреваешь! – обиделась Петрушка. – Хотя мой голос звучит куда мелодичнее, чем этот «Мё-ё-ёп!».

      Едва она передразнила «немелодичный звук», как сразу услышала его в ответ:

      – Мё-ё-ё-ё-й-о-о-оп!

      – Одно из двух: или у нас в усадьбе сильное эхо, или… – Эйнштейн поднял голову. – Снаружи что-то происходит.

      – Что происходит? – Чубчик наконец тоже проснулся.

      Он встряхнулся, чтобы сбросить с себя остатки сна, а ещё соломинки, застрявшие в довольно примечательной шевелюре. Волосы у него на затылке ниспадали длинными локонами, а на макушке стояли торчком, образуя короткий чуб.

      – Мы не знаем, но… – начал было Эйнштейн, а потом резко смолк и уставился на вход в конюшню.

      В дверном проёме возник силуэт довольно крупного четвероногого животного. Нетвёрдой походкой оно двинулось вглубь по коридору.

      – Это что ещё такое? – взвизгнула Петрушка.

      Чубчик ничего не сказал, лишь молча смотрел.

      Незнакомое создание было куда крупнее лам, но, несмотря даже на горб на спине, казалось довольно похожим на них. Этот «гость» с длинной шеей и продолговатым лицом остановился рядом со стойлом и робко взглянул на лам огромными, широко распахнутыми глазами.

      Первым дар речи обрёл Эйнштейн.

      – Добрый день, – строго сказал он. – Кто ты и что тебе тут нужно?

      – Привет, – едва слышно проговорила зверушка с горбом. – Я – Дафна, дромеда́р[1]. Мне кажется, я заблудилась.

      – Вот и мне так кажется! – Петрушка протиснулась вперёд и воинственно уставилась на Дафну-дромедара. – Это, вообще-то, наша конюшня, и чужим сюда вход воспрещён!

      – Но ты ведь слышала – она забрела к нам случайно! – воскликнул Чубчик.

      Он высунул шею над перегородкой, отделявшей стойло от коридора конюшни, и улыбнулся дромедару.

      – Привет, Дафна, меня зовут Чубчик. А это – мои друзья, Петрушка и Эйнштейн. Мы – ламы. Живём здесь, в усадьбе Эрленбах. А ты где живёшь?

      – Тоже в какой-то усадьбе, – ответила Дафна. – К сожалению, я потерялась и не знаю, как туда попасть. Я паслась на лугу, щипала травку, незаметно забрела очень далеко, потеряла из виду свою конюшню и не смогла найти дорогу обратно.

      – Что-что? Ты не знаешь, где твоя родная конюшня? – недоверчиво переспросил Эйнштейн, разглядывая незнакомку.

      Петрушка тоже фыркнула:

      – Сказки нам рассказываешь?

      Дафна смущённо опустила взгляд:

      – Меня

Скачать книгу