LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Ну же! – еще раз и уже с раздражением выкрикнула она, припадая грудью к старым, рассохшимся и потому качавшимся перилам.

      Юноша, ехавший верхом на буром иноходце по дороге в село Сильвачево, повернул лошадь мордой к балкону и трижды махнул студенческой фуражкой с ярко голубым околышем, радушно раскланиваясь. С дороги ему хорошо было видно все лицо молодой женщины и ее прекрасные лучистые серые глаза. И, приветливо махая фуражкой, он сладко думал, жмурясь, как от солнца, от той радости, которая просыпалась в нем: «Как она хороша!»

      – Фи, противная Гофманка, – кричала между тем женщина, капризно выпячивая губы.

      – Мне некогда, Зоя Ипатьевна, – с седла крикнул студент, – я спешу в Сильвачево. Отец послал…

      – За полольщицами? – спросила Зоя Ипатьевна и снова с раздражением выкрикнула:

      – Это мой вам ультиматум: если вы сейчас к нам не заедете, то никогда уж больше не заезжайте! Слышали?

      – Право же мне очень, очень некогда, – крикнул Гофман и прижал руку к сердцу. – Как же быть? – проговорил он затем в задумчивости, шевельнув белокурыми бровями. – Как же быть?

      Еще дед Володи быль простым колонистом-немцем, но впоследствии разжился и арендовал все огромные имения купцов Анисимовых. И эта простая, здоровая кровь немецкого мужика сказывалась в Володе очень ярко в его спокойных голубых глазах, в белокурых по-ребячьи волосах, в румяных щеках, в его, пожалуй, излишней полноте. Он казался моложе своих двадцати лет, и на его губах и подбородке не было заметно даже юношеского пуха.

      Сейчас он все раздумывал в нерешительности, и розовая краска заливала его щеки.

      – Ну, Володька же! – властно долетело до него из-за низких кустов шиповника, кое-где уже распускавшего золотисто-желтые и нежно-розовые цветы.

      Володя тронул поводья, повертывая иноходца на извилистую тропку, поднимавшуюся к полуразрушенной усадьбе, мимо плетневых овчарен с снятыми крышами, мимо подпертых слегами амбарчиков, кривобоких, готовых развалиться.

      «У-у, как бедно они живут, – думал Володя. – С каждым годом все хуже»…

      Старая седомордая собака хрипло тявкнула на него с завалинки. Зевласто закричал петух. Свинья шла из сада через поваленный плетень.

      «А конюшни и каретный сарай Протурьев на слом продал», – подумал Володя и привязал иноходца к ветле.

      Балкон был так дряхл, что по нем было страшно ступать, и Володя нерешительно придерживался за перила, взбираясь по кривым ступеням. Зоя Ипатьевна, смеясь прекрасными серыми глазами, говорила ему сверху:

      – Я имела дерзость тешить себя нарядной мечтою, что вы влюблены в меня. Да, да, вы, вы, Гофманка! А вы, кажется, охотно готовы променять меня на каких-то скверных полольщиц!

      Володя вспыхнул. Даже его брови стали розовыми. Боком и неловко он протянул руку молодой женщине.

      – Ну, не краснейте же так ужасно, Гофманские капли, – закричала на него Зоя Ипатьевна, – право же, я не собираюсь целовать вас насильно.

      Стуча высокими полевыми сапогами, на балкон поднялся из сада муж Зои Ипатьевны, Протурьев, высокий и грузный, но, несмотря на свою грузность, порывистый в движениях. Его мягкая рубаха с огромным отложным воротником а la Шекспир была завязана артистическим бантом, а лицо выбрито как у актера.

      – Он все так же, как и прежде, краснеет? – спросил он жену, кивая на Володю.

      – Все так же, – воскликнула та, сверкнув великолепными зубами.

      Протурьев улыбнулся бритыми губами, поздоровался с Володей и запел на мотив из «Кармен», дирижируя хлыстом:

      «Тор-реадор, дор, дор, дор.

      Ешь помидор, ешь помидор!»

      – А вы за полольщицами ехали? В Сильвачево? – спросил он затем, бросив пение.

      – Я собственно… – замялся Володя.

      – Проса плохи? Везде они, батенька, плохи, – сказал Протурьев. И опять зазевал звонким баритоном, махая в такт хлыстом:

      – Ешь помидор, ешь помидор!

      – Не гуди, Котик, – крикнула ему Зоя Ипатьевна. И, повернувшись к Володе и ласкою сияя глазами, она добавила:

      – Съездить в Сильвачево и нанять там полольщиц сможет и наш рабочий Григорий, а потому Гофманские капли пусть остаются у нас обедать и вообще проведут у нас весь день. Так?..

      – Видите, собственно, – сказал Володя, – но я еду не за полольщицами. Отец, собственно, посылает со мною Сильвачеву за хлеб тысячу рублей…

      Брови Володи опять стали розовыми.

      – Ого, как вы богаты, – воскликнула Зоя Ипатьевна. – Но, во всяком случае, вы можете посидеть у нас до вечера. Ведь так?

      – Я, собственно… – смешался Володя.

      – Он может! – Зоя Ипатевна захлопала в ладоши.

      – Ваш батюшка все богатеет, а мы все беднеем, – вздохнув, сказал Протурьев.

      – За эту зиму мы проели молотильный сарай, молотилку, две веялки, все скоропашки, каретник и конюшни… –

Скачать книгу