LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Афанасием Петровым: «…известно мне, что он на теле своем имеет на крыльцах между лопатками возложенный крест, который никто из подданных Ваших иметь не может, кроме Высочайшей власти, а потому уповательно и на груди таковой иметь должен; по таковому имении возложенного на теле его креста быть должен не простолюдин и не из дворян и едва ли не родитель Вашего Императорского Величества…»[4]

      Извещению дадут ход, Петрова доставят в столицу, официально изучат, чем-то в его крыльцах не удовлетворятся и вместе с мещанином Старцевым отправят на поселение в город Тобольск.

      Пройдет еще несколько лет. В 1844-м крестьянин Клюкин встретит в бане цесаревича Константина Павловича и сочтет своим гражданским долгом сообщить Николаю Первому: «…и видел у него грудь, обросшую волосами крестом, чего ни у одного человека не царской крови нет…»[5]

      Но в 1777-м до волос на груди еще далеко. У младенца и на голове их почти нет. Пределы его царства – плетеные стенки спальной корзины. В этом царстве не бывает самозванцев, а потому не требуют и доказательств. Здесь каждый зван и каждый призван.

      Корзина стоит в беспокойных покоях Зимнего дворца. Окна всегда открыты, и в отведенные часы поблизости с пристани палят пушки. Младенец глохнет на левое ухо (глухота обнаружится позже), зато привыкает к сокрушительной музыке Истории. Медленно грубеющей на сквозняке кожей он ощущает, что История холодна и что от нее никому не укрыться. Что делать? Столица ему достанется северная, дворец – Зимний, и только сад для прогулок будет Летним.

      Он не умеет еще говорить, а уже включен в состав отдаленного государственного проекта. Его не просто пеленают, купают, укладывают; нет – всякое действие, над ним совершаемое, наделено смыслом и целью, подлежит прочтению.

      Корзина неподвижна и устойчива – в противоположность люльке, в которой предыдущая государыня Елизавета Петровна укачивала Павла Петровича. Сына Павла Екатерина терпеть не может; внука Александра обожает. Холодная ванна (вода для купания приносится накануне и более не подогревается) противостоит парной педагогике Елизаветы. Ножки без чулок, любимое платьице («очень коротенькая рубашечка и маленький вязаный, очень широкий жилетик», Екатерина – Гримму) призваны напоминать о плачевных последствиях укутываний Павла. Александр «не знает простуды, он полон, велик, здоров и очень весел, не имеет еще ни одного зуба и не кричит почти никогда» (из того же письма).

      Имя, фамилия, отчество

      Рождаясь в мир, будущий русский царь, как всякий человек, не имеет ничего, даже имени. Но фамилией он обладает по праву рождения, по праву рода.

      Романовы – не самый древний из дворянских родов России; среди слухов 1825–1826 годов, порожденных известием о кончине царя вдали от столиц, будет и такой, сообщенный солдатом музыкальной команды Евдокимом «любезнейшему другу»:

      «Однажды сказал граф Воронцов Государю: „Что ваш за род Романов – существуете на свете сто сорок лет, а мой род графской – 900 лет, так мне должно быть царем, а ты самозванец“. Этот граф установил закон масонской веры и закон республики. У него уже сделаны были знамя вышиты золотом; корона

Скачать книгу