Иван Крылов – Superstar. Феномен русского баснописца - Екатерина Лямина Научная библиотека

Скачать книгу

target="_blank" rel="nofollow" href="#n112" type="note">112; Лев, еще подросток, не мог содержать себя сам, так что заботы о нем легли на старшего брата. В итоге вся эта история оказалась для Крылова настолько травматичной, что даже много лет спустя, рассказывая ее, он подправлял сюжет так, чтобы предстать жертвой чужой несправедливости. В его освещении «Проказники» оказывались местью талантливого юноши за ранее нанесенное ему оскорбление, причем в роли обидчика выступал даже не сам Княжнин, а его жена – что задним числом должно было оправдывать нападки на нее113.

      Наиболее полно эту версию излагает Н. И. Греч. Мастерски выстроенный диалог и афористичность финальной реплики наводят на мысль о том, что сам баснописец пересказал ему весь давнишний эпизод уже в виде готового анекдота:

      «Что вы получили, – спросила однажды эта барыня у Крылова, – за ваши переводы?» – «Мне дали свободный вход в партер». – «А сколько раз вы пользовались этим правом?» – «Да раз пять». – «Дешево же! Нашелся писатель за пять рублей!»114

      Молодой человек, судя по формулировке «за болезнию», планировал не просто уйти от Соймонова в другое ведомство, а – по крайней мере на какое-то время – вообще отказаться от службы, продолжая заниматься литературой115. Это был весьма смелый, если не безрассудный шаг, учитывая, что для него оставались открытыми лишь те сферы, куда не распространялось влияние его врагов. Конечно, его мог вдохновлять пример Н. И. Новикова: тот тоже оставил службу и, посвятив себя журналистской и издательской деятельности, прославился и совершил на этом поле настоящую революцию. Однако Новиков вышел в отставку двадцати пяти лет в чине поручика, вполне достойном для дворянина; к тому же его состояния в принципе хватало для того, чтобы, не служа, жить безбедно. Возможности девятнадцатилетнего отставного провинциального секретаря Ивана Крылова были несопоставимо скромнее, а значит, и риск – больше.

      5

      Рахманинов и его типография. – Карты. – Первые опыты журнального дела

      Отвергая традиционные для дворянина его времени жизненные сценарии, основанные на службе и/или вельможном покровительстве, молодой Крылов уже в это время нащупывает иную стратегию, конечная цель которой – обретение независимости. Ее описание, с поправкой на особенности поэтического высказывания, находим в написанном чуть позднее послании «К другу моему А. И. К<лушину>»:

      Чинов я пышных не искал;

      И счастья в том не полагал,

      Чтоб в низком важничать народе, —

      В прихожих ползать не ходил.

      Мне чин один лишь лестен был,

      Который я ношу в природе, —

      Чин человека; – в нем лишь быть

      Я ставил должностью, забавой;

      Его достойно сохранить

      Считал одной неложной славой116.

      По-видимому, через посредство Дмитревского Крылов сближается с И. Г. Рахманиновым117. Гвардейский офицер, секунд-ротмистр

Скачать книгу

<p>113</p>

Укажем на факт, ускользавший в контексте этого сюжета от внимания исследователей. Впоследствии люди из ближайшего круга Княжниных – их старший сын Александр и двоюродный брат Княжниной П. И. Сумароков – не только не видели в Крылове врага, но и находились с ним в добрых отношениях (см.: КВС. С. 126; Крылов. Соч. Т. III. С. 345). Будучи литераторами, оба, очевидно, разделяли представления о конвенциональном характере литературных отношений и признавали нарушение этих конвенций со стороны противников Крылова.

<p>114</p>

[Греч Н. И.] Газетные заметки // СПч. 1857. № 147 (8 июля). С. 691. Партер, то есть свободное пространство за креслами, откуда публика смотрела спектакль стоя, был излюбленным местом молодых светских театралов. Вход в партер столичного театра в то время стоил один рубль.

<p>115</p>

Профессии литератора – то есть возможности жить на литературные заработки – в описываемое время еще фактически не существовало. См., в частности: Рейтблат А. И. Литературный гонорар в России XIX – начала XX в. (к постановке проблемы) // Книжное дело в России во второй половине XIX – начале XX в.: Сб. научных трудов. Вып. 3. Л., 1988. С. 127–143; Marker G. Publishing, Printing, and the Origins of the Intellectual Life in Russia, 1700–1800. Princeton, 1985. P. 233–236.

<p>116</p>

Крылов. Соч. Т. III. С. 250. Послание было напечатано в журнале «Санкт-Петербургский Меркурий» (1793. Ч. III. Июнь). Остроумная формулировка «чин человека» в интересующий нас период не зафиксирована ни в оригинальных, ни в переводных текстах на русском языке, в том числе в политических и философских сочинениях (за консультацию благодарим С. В. Польского), и принадлежит, по-видимому, Крылову. Сам концепт к этому времени уже утвердился, см., например, в «Оде на день рождения … Михайла Матвеевича Хераскова» (1779) Е. И. Кострова: «Ты – человек, и сим ты именем гордись; <…> Доволен буди им, собой его возвысь» и в стихотворении Державина «На рождение в Севере порфирородного отрока» (1779). В дальнейшем в русской поэзии он будет использоваться преимущественно для размышлений о монархе и его миссии, ср. хрестоматийное «Да на чреде высокой не забудет / Святейшего из званий – человек» (Жуковский, «Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение в. кн. Александра Николаевича», 1818).

<p>117</p>

Подробнее о нем см.: Полонская 1; Мартынов Б. Ф. Журналист и издатель И. Г. Рахманинов. Тамбов, 1962.