LITMIR.BIZ

      Минин и Пожарский ведут войско второго ополчения к Москве

      Тихо и покойно было на монастырском дворе. Князь Дмитрий Михайлович и не помнил, сколько он сидел вот так, на березовой чурке возле входа в келью, не чувствуя ни усталости ни времени. В густой июльской листве старой липы щебетала какая-то птаха, хорошо так щебетала, давно не было так радостно на душе у князя…

      – Князь, – инок почтительно склонился, – Иринарх3 просит тебя войти.

      – Покойно-то как, – князь поднялся, невольно потянулся. – Пойдем, Кузьма, – позвал стоявшего возле своего товарища, – покойно-то как, – повторил и, склонившись, вошел в низкий проход старой кельи.

      – Здравствуй, князь, здравствуй, Кузьма, – поклоном приветствовал вошедших старец.

      – Благослови, отче, – и князь Пожарский и Кузьма Минин пали перед старцем на колени, смиренно склонив головы.

      Из Борисоглебского монастыря старец Иринарх прислал князю крест, просфору и челобитие, где благословлял князя, прорекая4, что «узрит князь славу Божию». И воодушевившись, князь решил, перед Москвой, лично подойти под благословение старцу.

      – С вами идет Сама Богородица, – возложив ладонь на склоненную голову князя, сказал старец Иринарх. – Будет тебе видение, князь, что войдешь ты в Москву с образом Пречистой нашей Матери. Образ сей найдешь ты скоро. Мало кому тот образ известен, но пройдет время, и станет он наравне с Владимирским образом. Иди же, князь, – благословил старец Пожарского, и следом Минина.

      От самого Нижнего Новгорода шла сила русская. Год, по всей России, собирали деньги, чтобы вооружить войско. 10 000 воинов – конных и пеших, казаков и бояр, детей боярских5 и простых крестьян вели с собой к осажденной столице Пожарский и Минин.

      Было это в июле месяце 1612 года. Трудное это было время. Не было на Руси царя. В Москве, в Кремле, в самом сердце Русского царства, как страшная опухоль засели ляхи. И не выгони ляхов из Москвы, не вырежи эту опухоль, сожрет она Русь. Потеряет Русское царство свою независимость, станет колонией Речи Посполитой. Но страшнее, что отнимут у русского человека веру его православную. Навяжут унию6, кнутом и рублем обратят русского человека неизвестно во что. Сам Римский папа Павел V благословил Сигизмунда III на поход на Московию и шпагу прислал, освящённую в праздник Рождества Христова. И многие русские бояре ждали этого, просили Сигизмунда, чтобы сына своего Владислава он на русский трон посадил. Не думали бояре о будущем Руси, о своем личном будущем думали. Смутные были времена. В шаге от пропасти стояла Православная Русь.

      ***

      Когда войско русское вошло в Ярославль, где назначили главное место сбора, откуда пойдет рать на Москву, встретил князь протопопа казанского. Возвращался сей человек в Казань из Москвы. И рассказал протопоп князю свою историю: было ему видение – отвезти образ Богоматери, обретенный в Казани, и почитаемый казанцами как чудотворный, москвичам, в поможение защиты от ляхов. Но увидел протопоп раздор в стане русском: убил изменник Ивашко – атаман Заруцкий7 боярина Ляпунова8, не поделив с ним старшинство. И когда при виде образа дворяне Ляпунова пали на колени и молились, – смеялись казаки Заруцкого, и даже с коней не слезли. И видя такое бесчинство и несогласие в лагере русском, увез протопоп икону, решив, что неправильно рассудил он о своем видении. Да задержался в Ярославле, где и встретил князя Пожарского. Услышав рассказ протопопа, удивился князь и понял смысл слов старца Иринарха. С того дня стал Казанский образ Матери Божией символом второго ополчения: с ним вышло войско из Ярославля к Москве.

      ***

      Нерадостное зрелище увидел князь: обугленной и безжизненной

Скачать книгу