LITMIR.BIZ

       На улице свистел ветер, гремел гром, и сверкало множество молний, а вот в темнице под палатами княжескими было темно и тихо. Громадные камни глушили все звуки мирской суеты и надежно берегли покой темницы. Кроме покоя сторожили холодные стены и одинокого узника. Он сидел в углу и не шевелился. Если бы кто-то его сейчас увидел, то наверняка решил бы, что сиделец о чем-то думает, но узник не думал. За долгие годы сидения он уже разучился, и думать, и вспоминать. Всё разучился делать и целыми днями только неподвижно, безразличный ко всему, сидел в темном углу. Приди к сидельцу сейчас прелесть воспоминаний, то он первым делом бы вспомнил тот солнечный зимний день и хитрого воеводу Щура. Обманул Щур, тогда псковского князя Судислава, ой как крепко обманул. Повел его в темницу чуду диковинную посмотреть да и захлопнул сзади тяжелый засов. Сперва Судислав стал кричать, проклятьями сыпать, требовать, бить по шершавым камням, разбивая в кровь руки. Какими он только карами не грозил гнусному изменщику, каких только планов мести не строил.

      – Вот прознает брат мой Ярослав про подлую измену, – думал плененный князь, – примчит сюда с дружиной своей и вытащит меня из каменного мешка. Ох, как я расправлюсь с Щуром. Сам распорю ему брюхо, сам рассеку ему шею, чтобы знал, как на князя своего руку поднимать. Сам жилы из разбойника тянуть буду. Вот только брат придет.

       Долго метался во тьме каменной ямы молодой князь, лишь изредка забываясь тяжелым сном, но брат на выручку не приезжал. Тогда Судислав решился выбираться сам. Он подстерег руку, ежедневно подающую ему чашу воды с краюхой хлеба, и схватил её, однако рука оказалась ловкой и сильной. Она отбросила узника к стене и больше в темнице не появлялась. Воду с хлебом стали подавать на длинной рогатине. Вот после этого Судислав перестал метаться и стал думать. Дум было много, и были они сначала только злые да тяжелые, но вскоре просветлело в воспоминаниях князя, и предстал перед ним его отец – Князь Владимир Красное Солнышко. Сначала строгим предстал, а потом и веселым на пиру разгульном. Улыбается отец, брата Святополка за плечи обнимает, чашу заздравную уверенно держит.