LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Философ играл старинную мелодию.

      Внизу, по аллее фонтанов, проходил Костя Ротиков с местным комсомольцем. У комсомольца были глаза херувима. Комсомолец играл на балалайке.

      Костя Ротиков был упоен любовью и ночью.

      Философ играл. Он видел Марбург, великого Когена и свою поездку по столицам западноевропейского мира; вспомнил, как он год прожил на площади Жанны д'Арк; вспомнил, как в Риме… Скрипка пела все унывней, все унывней.

      Философ с густой, седой шевелюрой, с моложавым лицом, с пушистыми усами и бородой лопатой видел себя великолепно одетым, в цилиндре, с тросточкой, гуляющим с молодой женой.

      – Боже мой, как она любила меня, – и ему захотелось, чтоб умершая жена его стала вновь молодой.

      – Не могу, – сказал он, – не могу больше играть, – опустил скрипку и отвернулся в фиолетовую ночь.

      Вся компания сошла вниз в парк. Философ некоторое время шел молча.

      – По-моему, – прервал он молчание, – должен был бы появиться писатель, который воспел бы нас, наши чувства.

      – Это и есть Филострат, – рассматривая только что сорванный цветок, остановился неизвестный поэт.

      – Пусть будет по-вашему, назовем имеющего явиться незнакомца Филостратом.

      – Нас очернят, несомненно, – продолжал неизвестный поэт, – но Филострат должен нас изобразить светлыми, а не какими-то чертями.

      – Да уж, это как пить дать, – заметил кто-то. – Победители всегда чернят побежденных и превращают – будь то боги, будь то люди – в чертей. Так было во все времена, так будет и с нами. Превратят нас в чертей, превратят, как пить дать.

      – И уже превращают, – заметил кто-то.

      – Неужели мы скоро друг от друга отскочим? – ужасаясь, прошептал Тептелкин, моргая глазами, – неужели друг в друге чертей видеть будем?

      Шли к Бабьегонским высотам.

      Компания расстелила плед, каждый скатал валиком свое пальто.

      – Какой диван! – воскликнул Тептелкин.

      Впереди, освещенный магометанским серпом, темной массой возносился Бельведер; направо – лежал Петергоф, налево – финская деревня.

      Когда все расположились, неизвестный поэт начал:

      Тептелкин, прислонившись к дереву, плакал, и всем в эту ночь казалось, что они страшно молодые и страшно прекрасные, что все они страшно хорошие люди.

      И поднялись – шерочка с машерочкой и затанцевали на лугу, покрытом цветами, и появилась скрипка в руках философа и так чисто и сладко запела. И все воочию увидели Филострата: тонкий юноша с чудными глазами, оттененными крылами ресниц, в ниспадающих одеждах, в лавровом венке – пел, а за ним шумели оливковые рощи. И, качаясь, как призрак, Рим вставал.

      – Я предполагаю написать поэму, – говорил неизвестный поэт (когда видение рассеялось), – в городе свирепствует метафизическая чума; синьоры избирают греческие имена и уходят в замок. Там они проводят

Скачать книгу