Скачать книгу

и души (человека), тогда как мощь и деятельность патриарха касаются только одной души»[269]. Тот же автор заявляет: «Император не является субъектом ни законов, ни канонов»[270].

      Церковная жизнь при Комнинах и Ангелах открывала императорам возможность широко применять свои цезаре-папистские взгляды: с одной стороны, многочисленные «ереси» и «лжеучения» сильно волновали умы населения империи; с другой стороны, угроза от турок и печенегов и сближение империи с Западом, явившееся результатом крестовых походов, стали грозить самому существованию Византии как самостоятельного государства и заставили императоров серьезно обдумать и взвесить вопрос об унии с католической церковью, которая в лице папы могла предотвратить надвигавшуюся с Запада на Восток политическую опасность.

      В религиозном отношении первые два Комнина, являясь вообще защитниками восточной православной веры и церкви внутри государства, тем не менее соглашались, под давлением политических причин, на некоторые уступки в пользу католической церкви. Увлеченная деятельностью своего отца, Алексея Комнина, Анна Комнина с несомненным преувеличением в своей «Алексиаде» называет отца «тринадцатым апостолом»; или, если последняя честь должна принадлежать Константину Великому, то Алексея Комнина, по словам той же писательницы, «можно считать равным самодержцу Константину Великому или же, чтобы избежать возражений, следующим после Константина апостолом и императором»[271]. Третий Комнин, Мануил, уже слишком усердно приносил интересы восточной церкви в жертву своей несбыточной западной политике.

      Во внутренней церковной жизни империи главное внимание государей было обращено на борьбу с догматическими заблуждениями и еретическими движениями их времени. Одна сторона в церковной жизни смущала императоров: это чрезмерный рост церковного и монастырского имущества, против чего правительство и принимало время от времени соответствующие меры.

      Алексей Комнин для нужд государственной обороны и для вознаграждения лиц, помогших ему овладеть престолом, конфисковал часть монастырских имений и перечеканил в деньги некоторые церковные сосуды. Однако, уступая возникшему вследствие этого недовольству, император возвратил церквам стоимость взятых сосудов и осудил свое поведение специальной новеллой «О неупотреблении священных сосудов на общественные надобности»[272]. Но Мануил восстановлением отмененной новеллы 964 года Никифора Фоки еще раз положил предел дальнейшему увеличению церковной и монастырской собственности, хотя рядом последующих новелл и должен был по возможности смягчать суровые для духовенства последствия данного распоряжения.

      Непорядки и моральный упадок в духовном сословии также тревожили сердце Алексея Комнина, который в одной из своих новелл объявлял, что «христианская вера подвергается опасности, так как церковный чин с каждым днем приходит все в худшее состояние»[273],

Скачать книгу


<p>269</p>

Ράλλη και Πότλη. Σύνταγμα των θείων και ιερών κανόνων. Τ. 4 Αθήναι. 1854. P. 544, 545.

<p>270</p>

Theodori Balsamonis. In canonem XVI Concilii Carthaginiensis (PG, vol. CXXX–VIII, col. 93). См. также: G. Vernadsky. Die kirchlich-politische Lehre der Epanagoge und ihr Einfluss auf das russische Leben im XVII. Jahrhundert // Byzantinisch-neugriechische Jahrbucher. Bd. VI. 1928. S. 120.

<p>271</p>

Анна Комнина. Алексиада, XIV, 8, с. 396.

<p>272</p>

К.Е. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum. Vol. III. P. 355–358. См.: V. Grumel. LAffaire de Leon de Chalcedoine. Le chrysobulle dAlexis Ier sur les objets sacres // Etudes byzantines. Vol. II. 1945. P. 126–133.

<p>273</p>

K.E. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum. Vol. III. P. 414.