LITMIR.BIZ

      На первом сеансе Манубрио попросила составить список того, что делает меня счастливой. Непростая задачка. Не опоздать на работу, успев при этом позавтракать? Во время обеденного перерыва поехать в спортзал, а тот окажется закрыт на незапланированный ремонт?

      Составлять список оказалось делом приятным: маленькие радости приходили в голову одна за другой. Когда в душевой отеля такой сильный напор воды, что соседям не слышно, как я пою, пока моюсь. Когда пирожные «макарон» внутри мягкие, а снаружи – хрустящие. И еще их так много, что я со спокойной душой могу поглощать их не считая.

      Кое о чем я только подумала, не записывая. Например, о том, как хорошо гулять по полю в одиночестве, зная, что меня никто не увидит. Тогда можно заплакать, броситься на землю и закричать: «Ничего, завтра будет новый день!» – или обнять кота, как это делает Холли Голайтли в фильме «Завтрак у Тиффани», и поцеловать воображаемого Пола, затянутого в плащ.

      Еще я умолчала о воображаемых беседах с тетей, с Тото[2], с леди Дианой, Эйнштейном, матерью Терезой, Пикассо, Наполеоном, Мэрилин Монро, Моцартом и Клеопатрой.

      Зато призналась, как здорово бродить между стеллажами азиатского супермаркета, расположенного за офисом, изучать упаковки с героями мультфильмов, покупать случайные продукты, пробовать их во время обеденного перерыва и никому об этом не рассказывать.

      Мне пришли на ум некоторые идеи, показавшиеся совершенно безобидными. Я перечислила их вслух. Например, как было бы славно получать достойную зарплату на заре моих тридцати лет и перестать зависеть от родителей. Чтобы больше не нужно было заливать всем и каждому: «Я подрабатываю техническими переводами с английского». Их у меня не заказывают с момента появления гугл-переводчика. Через полгода оказаться в белом платье рядом с Бернардо и даже с застрявшим рисом в волосах[3] удачно выйти на фотографиях, хоть раз в жизни. Заставить родителей гордиться мной, даже если наше крыло в церкви будет полупустым. Проводить вечера у Бернардо: он бы работал, а я часами сидела в кресле, решая судоку. По субботам помогать матери с домашними делами, которыми пренебрегает горничная: переворачивать матрасы и сиденья дивана и кресел, чтобы они проветрились, выметать подковерную пыль, очищать микроволновую печь от налета, наводить порядок в шкафах, протирать полки. Благодаря этому чувствовать себя в ладу с совестью: я вспотела и поэтому, возможно, похудела на несколько граммов, а маме стало лучше – наконец-то кругом порядок. Видеть, как улыбается отец, когда я сообщаю ему хорошую новость – быть может, о том, что меня взяли на работу. Этого еще не случалось ни разу, но я прекрасно представляю его улыбку. Получить букет моих любимых белых ирисов, которые можно купить в любое время года.

      Я молча смотрела на стул в форме яйца у окна, давая Манубрио понять, что закончила. Она задумалась, а затем, к моему великому облегчению, изрекла, что у меня, как и у всех, есть свои тараканы, но со мной все в порядке.

      Уже шесть месяцев каждый вторник я провожу в ее кабинете по часу, во время обеденного перерыва, но до сих пор ни разу не заговорила о брате. И о тете. И как бы я могла? Манубрио – подруга моей матери. Профессиональная тайна существует, но кто может дать гарантии? Конечно, моя мать обо всем ее расспрашивает. С недавних пор я замечаю, как она обеспокоенно смотрит на меня дома. И подозреваю, она догадалась, что это я таскаю у нее снотворное и что это я, а не уборщица, тайком съедаю шоколадные конфеты «Ферреро Роше» из вазочки в гостиной и сворачиваю обертки так, чтобы они выглядели нетронутыми.

      А еще мать придает слишком большое значение моим обострениям псориаза.

      – Кожные заболевания часто имеют психосоматическое происхождение, – заявила она после изучения моей пятнистой руки. Она была поражена, что я пыталась скрыть это автозагаром. – Ты чувствуешь… Э-э, ты злишься? У тебя депрессия? Панические атаки?

      – Нет,

Скачать книгу