ТОП просматриваемых книг сайта:
Янь целует инь. Дмитрий Ланев
Читать онлайн.Название Янь целует инь
Год выпуска 0
isbn 9785447457921
Автор произведения Дмитрий Ланев
Жанр Современная русская литература
Издательство Издательские решения
Ржаво-красные мусорные контейнеры стояли прямо перед окнами нашей кухни – посреди противоположной, желто-серого цвета стены со случайными, непонятно по какой схеме расположенными окнами. Стена эта, принадлежащая неясного назначения башне, до уровня, куда могла достать рука человека, хранила историю двора, бывшую большей частью и историей самого дома – постройки прошлого века, кирпичного, несущего застарелые болезни водопроводных труб социализма, слегка приглушенные стараниями нескольких состоятельных семей, удачно вписавшихся в новые времена, но до сих пор живших здесь. Двор был квадратным и был бы пригоден для аккуратного садика, если бы не эта странная башня на равном расстоянии от каждого угла, бросающая во двор обширную тень, уничтожающую все живое. В детстве мы играли в башне, разыскивая вход в подземелья под домом. Когда-то очень давно, в «доисторические времена», вход действительно был здесь, а подземелья использовались по назначению – в них хранились продовольственные товары, принадлежащие нескольким петербургским купцам. Башня, вероятно, была чем-то вроде временного склада с подъемниками, но после многочисленных перестроек вход и шахты старинных лифтов были завалены бревнами, досками и залиты бетоном, когда укрепляли фундамент. Подземелья были превращены в бомбоубежище, железная дверь в которое находилась в соседнем квартале – за давней ненадобностью запертая на ржавый висячий замок. Пространство между башней и стенами самого дома, серое и шершавое из-за асфальта, представляло собой узкий полигон для жесткого мальчишеского футбола.
Три дня парни пинали кроссовку в своем футболе без правил, и она перемещалась по двору любопытным образом. Интересно было бы прочертить мелом и проследить за траекторией ее продвижения – зигзагами от мусорных контейнеров до глухого закоулка в одном из углов двора, где настенная словесность расцветала особо неповторимым образом и куда пацаны бегали курить, справлять малую нужду и иногда заводили сверстниц – любопытствующих, испуганных или уже смотрящих свысока на то, как неуверенные, но жадные руки тянутся к их коленкам и выше. Лет десять назад я с друзьями притащил в этот закоулок скамейку, украденную у пенсионеров в ближайшем скверике. Теперь от скамейки остался только остов с чугунными, почти что львиными лапами.
В конце-концов кроссовка исчезла, но вряд ли ее поднял и выбросил дворник. Парни огрызались на старика, и обычно он даже не смотрел на то, что имело хоть малейшую ценность в их глазах. А через несколько дней мой брат пришел из школы с сильно разбитым носом, долго лежал в своей комнате, ожидая, пока свернется кровь, и молчал. К вечеру он повеселел, но только хитроумно, что в его положении выходило довольно глупо, улыбался.
Я никак не связывал эти два события, но еще через два дня утром многострадальная кроссовка оказалась под нашей дверью. Но черт побери! Что с ней только не делали! В нее была воткнута чуть ли не дюжина игл от одноразовых шприцов, внутри оказалась отрубленная кошачья лапа, все вместе было опалено огнем и чрезвычайно дурно пахло мочой. Я нашел ее, когда выходил на пробежку.
На подошве кроссовки моего братца, которой он не смог попасть в открытый зев мусорного бака, и которая теперь подверглась изощренному надругательству, было вырезано его имя. Таковые правила диктовала школьная мода – оставлять следы на грязи столь незамысловатым образом.
Все это мне показалось достойным внимания и осторожного, но быстрого реагирования. Я сходил на кухню за полиэтиленовым мешком и убрал неприятную находку в собственный стол, никому не показав. Я хотел посоветоваться вечером с отцом.
Мне казалось, что Алексей – мой братец – что-то знал. Это было ясно хотя бы по тому, что он несколько раз в течение всего дня, когда я нашел свою дурнопахнущую загадку, подходил к окну кухни и смотрел во двор. Я спрашивал, почему он сидит дома и не идет играть в футбол, на что он огрызался и отходил от окна с явными признаками мыслительного процесса на лице. Это было редкое для него состояние, тем более летом, в каникулы. Разбитый два дня назад нос уже вернулся в свои естественные формы. Я несколько раз спросил Алешку о том, с кем это он пацапался, но не получил вразумительного ответа. Я надеялся, что ответ на этот вопрос даст намек на направление, в котором надо искать объяснение ситуации с кроссовкой. Она интересовала меня не меньше, чем курсовик, который я лепил из кусков своих знаний в тот день. Вечером его надо было обязательно сдать.
Я оттащил курсовик и рулон прилагающихся чертежей в Университет и еще потусовался с друзьями за его пределами. Электротехника нас интересовала мало – по крайней мере по вечерам. В этот вечер мы были увлечены архитектурой. Во всяком случае, продвигаясь толпой по направлению к новому бару на Мойке, мы вспоминали