Попаданка с Великой Переправы - Таня Читер

Скачать книгу

ть, данная мне в ощущении! (прим. авт. – здесь и далее: Отрывок из определения материи, данного В.И. Лениным (философия марксизма)) Итак, сегодня пятница, 28-ое июня. Самое время подвести итоги: во-первых, летняя сессия за первый курс позади, во-вторых, вчера был мой День рождения, и я стала совершеннолетней, а в-третьих, до сентября я совершенно свободна. В том смысле, что мне совершенно некуда идти. Об этом тонко намекает старая спортивная сумка со всем моим нехитрым скарбом, стоящая возле кровати, и прямо говорит записка моего сводного брата Глеба, смятым тетрадным листом лежащая на полу.

      Вчера вечером я перечитывала её много раз, тщетно пытаясь найти в написанном иной, не такой ужасный для меня смысл. Читала, стараясь не уронить на бумагу ни одной предательской слезы. Не вышло. Кулаками растирая солёную влагу по лицу, я долго пыталась осознать злые слова, написанные Глебом. Теперь я могу повторить их наизусть: «У тебя сутки, чтобы покинуть помещение. Сегодня тебе исполнилось 18, и я, наконец, могу выписать тебя из своей квартиры. Устал терпеть твоё присутствие, малолетняя убийца! Из-за тебя погиб отец. Скажи спасибо, что тебе было где жить до совершеннолетия, и я кормил тебя весь последний год. Сюда ты больше не вернёшься. Прощай».

      Не то, чтобы я ждала от этого, так и не ставшего родным человека поддержки и приятия. Ведь после смерти моей мамы и отца Глеба я видела от сводного брата в лучшем случае брезгливое равнодушие. В худшем ненависть. И до сих пор мы соблюдали вынужденное перемирие только из-за проживания в одной квартире. Но такое циничное послание вместо хотя бы дежурного поздравления с моим Днём рождения всё рано восприняла, как удар в спину.

      Своего родного отца я не знала. Мы с мамой всегда жили одни до тех самых пор, пока мама не встретила Виктора – отца Глеба. Виктор был вдовцом. После смерти жены он один воспитывал сына.

      Сначала я надеялась подружиться со сводным братом, который был старше меня всего на два года. Но быстро поняла, что ему не нужна моя дружба. Честно говоря, Глеб с первых дней невзлюбил меня и маму. И, как мы не старались, за несколько совместно прожитых лет так и не смогли расположить его к нам. Старший сводный брат вёл себя демонстративно холодно и отстранённо.

      Отчим первое время ещё пытался проявлять ко мне заботу, но, увидев такую неприязнь родного сына ко мне и к своей новой жене – моей маме, сосредоточил всю свою любовь и заботу на Глебе. Мне даже казалось, что Виктор жалел, что они с мамой поженились.

      Тогда, четыре года назад, продав нашу квартирку – однушку в спальном районе – отчим увеличил их с сыном жилплощадь, превратив двухкомнатную квартиру на окраине в просторную трёшку ближе к центру. После гибели наших родителей квартира, в которой мы все жили, досталась Глебу по завещанию отца, а я осталась без жилплощади. До восемнадцати лет Глеб не мог выписать меня из своей квартиры из-за органов опеки, но теперь у него развязаны руки.

      После того, как мамы не стало, я была вынуждена быстро стать самостоятельной. Больше всего я гордилась тем, что хорошо закончила школу и смогла поступить в институт на бюджет. Весь последний год я училась на дневном отделении, а вечерами подрабатывала, разнося листовки с рекламой. Занималась дома до самой ночи. При таком напряжённом графике мой растущий организм всё время требовал пищи. Есть хотелось ужасно. Похудела. Джинсы стали спадать… А холодильник в нашей, как я тогда думала, общей квартире, почти всегда пустовал. Вот и зарабатывала себе на пропитание как могла, находясь в жёстком режиме нон-стоп. Уставала так, что о личной жизни и свиданиях даже не думала.

      Кровных родственников после смерти мамы у меня не осталось. А семьи с родственниками отчима у нас с мамой не сложилось. Я вообще только в фильмах видела тёплые семейные отношения и мечтала когда-нибудь создать такую же уютную и любящую атмосферу, как в кино, в своей будущей семье.

      Единственным тёплым семейным воспоминанием была наша с мамой поездка в деревню Зелёнкино к маминому двоюродному дяде. Я запомнила его не старым ещё мужчиной с пышными рыжими усами и добрыми глазами. Он угощал меня ароматной лесной земляникой и поил парным козьим молоком от своей козы Машки, которая жила в сарае за домом.

      Мне тогда только исполнилось семь. За неделю, что мы с мамой провели у дяди Игоря в гостях, мы успели многое: ходили в лес за грибами, купались в реке, протекающей сразу за деревней, даже помогали нашему одинокому родственнику полоть грядки. Ещё помню, как мы с ним вдвоём ходили на колодец за водой. Сладкий вкус той холодной колодезной воды я никогда не забуду.

      ***

      Попрощавшись с подругой, я быстро приняла душ (неизвестно когда и где ещё смогу это сделать), полюбовалась на пустой холодильник под звуки завываний такого же пустого желудка, прощальным взглядом окинула комнату, где прожила несколько последних лет, и, подхватив сумку с вещами, поплелась в коридор.

      На душе было муторно. В голове яркой картинкой стояла вчерашняя неприятная сцена с участием брата, когда он швырнул мне прямо в лицо папку со старыми фотографиями и документами, оставшимися от мамы. Глеб кричал, что больше не станет держать чужие вещи в своей комнате (со дня похорон я так и не решилась заняться мамиными документами, всё откладывая

Скачать книгу