LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Копытов остановился и, прикрыв лицо от ветра, чиркнул спичкой. Закурил.

      Он затянулся и, остановившись под фонарем, посмотрел на часы. Вздохнул, потому что вспомнил Генку – своего средненького. Утром, запершись в уборной, курил, сукин сын, а ведь только двенадцать стукнуло. Копытов долго раздумывал, стоит ли говорить жене, но потом все же решил не говорить. Он решил сам потолковать с Генкой по душам и увел его из дому. Копытов сел на скамеечку и начал Генку уговаривать. Генка молчал и мрачно глядел себе под ноги. Копытов говорил и говорил, и чем дальше, тем ясней чувствовал, что говорит он совсем не то, что следовало бы. Когда-то на него очень сильное впечатление произвел доклад, который сделал у них в отделении старичок доктор. Особенно его поразило, когда доктор рассказывал, что никотином, если его собрать из одной пачки «Беломора», можно убить лошадь… И еще Копытову понравилось, когда старичок сказал, что лучше выпивать сто граммов водки перед обедом, чем курить хоть одну папиросу.

      «Генке этого не выложишь», – подумал Копытов.

      Он долго молчал, а потом сказал так:

      – Эх, Генк, Генк… Вот ты молодой, а куришь. Я хоть и старый, а ты меня все равно не догонишь, если побежим.

      – Догоню.

      – Не…

      – Догоню, пап, ты лучше не предлагай. Я в школе кросс первым пробегаю.

      Копытов рассердился и подумал: «Ишь, сопляк, а самоуверенный».

      – Я что сказал? – спросил он. – Или не слышишь? Беги!

      Генка поднялся и снова уставился в землю.

      – Давай до ворот! – сказал Копытов и побежал.

      Он слышал Генкины шаги у себя за спиной. Он бежал все скорей и скорей, но уже ясно понимал, что долго так не пробежит, потому что начал задыхаться. Он обернулся и увидел Генку совсем рядом. Тот бежал легко и, конечно, мог бы легко его обогнать. Копытов остановился и долго дышал носом, чтобы восстановить дыхание. Потом сказал:

      – Вот штука какая… А ты, понимаешь, спорил со мной.

      – Я не спорил.

      – Упрямый ты.

      – Я понарошку курю, пап…

      – Она как зараза. Сначала понарошку, а потом не вылезешь. А ведь двадцать копеек за пачку. Помножь ее на триста – вот тебе и велосипед к празднику купим.

      – А почему на триста?

      – Год получится, не понимаешь, что ль? Триста дней – год. Умножь на двадцать две копейки, если «Беломор» считать.

      – В году триста шестьдесят пять…

      – Ну, округлил я.

      – Округлил, а выйдет не мужской, а подростковый.

      – Так ты ж и есть подросток.

      – Я пока подросток, а зато на нем переключения передач нету. А без переключения – разве это машина?

      – Я тебе переключение сам устрою.

      – А сможешь?

      – Чего не смочь? Конечно, смогу.

      Генка вздохнул, а потом улыбнулся.

      – Пап, только это у нас как в сказке. Откуда мы с тобой по двадцать две наберем? Мамка ведь не будет нам специально на папиросы деньги давать. И потом – я не «Беломор», а «Дукат» все больше курю, а он всего семь копеек стоит.

      – Высеку я тебя, Генка, – сказал Копытов, – а то уж больно ты дерзкий.

      – Я не буду курить, пап, честное слово.

      – Еще мать узнает… Знаешь, что будет?

      – Знаю…

      – Женщины, они ведь, сынок, нервные. А если еще это дело…

      Копытов внезапно замолчал, потому что дальше он хотел говорить о водке, но вовремя спохватился, поняв, что с Генкой об этом говорить никак нельзя.

      – Какое дело? – спросил Генка.

      – Да так, к слову…

      – Про двести с прицепом, что ль? – засмеявшись, сказал Генка. – Ты все думаешь, я маленький, а я через три года на завод пойду…