LITMIR.BIZ

      После ареста Режины Марина, несмотря на ее запрет, попыталась добиться правды. Коля, не желавший оставлять ее одну и не смевший ничего ей запретить, сопровождал ее в очереди, переминавшейся во дворах Лубянки, сменял, когда позволяло время, отправлял спать домой. Очередь раздавленных людей, тысячерукая, тысячеглазая, похожая на древнюю мифическую гидру, стояла во дворе тюрьмы день и ночь. Иногда ее разгоняли, но она, раздробленная на кусочки – как гидра же, снова восстанавливала свою цельность. Недалеко – совсем рукой подать! – беспечные, счастливые советские люди праздновали день рождения Революции. Она в этот год была юбиляршей.

      Марина попыталась узнать, в чем обвиняют Валевскую, где ее содержат, можно ли передать вещи или деньги.

      – Вы ей кто?

      – Я… знакомая…

      – Не положено, следующий!

      Вот и все. Сколько раз потом корила себя Марина, что не сказала «дочь».

      – Ты бы все равно ничего не изменила. Думаешь, они там не знают, кто кому кем приходится? И есть ли у Режины Витольдовны дочь? – качал головой Коля. Но втайне от Марины все равно сходил в страшное место еще раз, прорвался, назвался сыном Валевской. Ему ответили, что она выслана. Куда – не сказали.

      Пространство все сжималось, пахло безумием – у него оказался свой, какой-то особенный металлический запах. Одной ночью воронок увез мужа Тони из 50-й квартиры, другой – мужа и отца квартуполномоченной Федосюк. Коля не стал говорить Марине, что арестовали и кое-кого из их больницы. Не хотел тревожить.

      Ночами он прижимал к себе жену иначе, более ревниво, с отчаянием. Она отвечала на ласки с еще большей готовностью. Засыпали они, накрепко обнявшись, неделимые.

      Несколько раз навещали Светку с маленьким Ванечкой. Становилось страшно от одной мысли, что эту маленькую, легкую жизнь могли оборвать еще до рождения, втайне, как обрывали не одну до этого. Марина смотрела в детские доверчивые глаза, трогала крохотные пальчики и мечтала, что родит такого же Коле. Нет, не такого же, в сотни раз прекраснее! Он будет самым красивым и самым счастливым мальчиком на планете!

      Коля в ответ на эту мысль, промелькнувшую в ее глазах, кивнул: «Конечно, будет, любимая».

      В «Мосбелье» Марину приняли. Правда, она скоро поняла, что ее эскизы, идеи и новшества никому тут не нужны. Она просто раскраивала куски мадаполама, бязи, сатина и ситца по одинаковым лекалам: утвержденных моделей женских комбинаций было всего восемь. Впрочем, и творить ей больше не хотелось. Всем своим

Скачать книгу