LITMIR.BIZ

Скачать книгу

никак нельзя отождествлять со славянами (Трубачев 1979: 33; 1984б; 1997: 28), что название «венеты» было перенесено на славян достаточно поздно и лишь в южнобалтийском ареале (Трубачев 1991: 86), что термин «русь» происходит вовсе не от роксоланов (Трубачев 1999: 122–124) и др.

      Вместе с тем, высказывая немало верных замечаний, Трубачев, к сожалению, грешил неточностями, в особенности когда дело касалось нелингвистических материалов. Так, скажем, неверно, что Северная Европа очистилась ото льда лишь к 4000 г. до н. э. и что ранее она была не заселена (Трубачев 1991: 35, 104), – достаточно заглянуть в учебник по археологии, чтобы убедиться, что автор явно омолаживал реальную картину; неверно, что в эпоху раннего металла население Нижнего Поволжья и Казахстана имело неевропеоидный физический облик (Трубачев 1991: 63); следы пахоты действительно известны в Европе со второй половины 4-го тыс. до н. э., но было бы опрометчивым говорить о том, что уже тогда там появился плуг, тем более что автор сам резонно признавал вторичность плуга по отношению к более примитивному ралу (Трубачев 1991: 171–172, 211–212); недостаточно четкая трактовка автором вопроса о появлении у славян железа (Трубачев 1991: 108–118) может создать ложное впечатление, что они сами открыли сыродутный процесс, а это весьма сомнительно. Именно такие неточности в трудах серьезного специалиста и могут породить у мифотворца соблазн опереться на его имя для подтверждения своих этногенетических фантазий100.

      Впрочем, дело заключается не только в неточностях, а и в том, что над Трубачевым явно довлела априорная концепция – стремление во что бы то ни стало доказать наличие индоариев в Северном Причерноморье в античную эпоху. Как уже было показано специалистами (Грантовский, Раевский 1984; Клейн 1987), ни одного убедительного лингвистического аргумента в пользу этой теории ему так и не удалось найти101. Кроме того, Трубачеву (1984б; 1997: 31) была не чужда идеология борьбы с западными «славянофобскими» концепциями, якобы злонамеренно принижавшими культурный уровень древних славян и их роль в раннесредневековой Европе. Им двигали не только поиск научной истины, но и стремление продемонстрировать «подлинное величие» древних славян – «то, что будит в каждом из нас не один только научный интерес, но и дает священное право русскому, славянину любить русское, славянское…». И именно этот дух произведений Трубачева пришелся по вкусу его последователям-почвенникам102.

      В 1970-х гг. история древних славян привлекла внимание индолога Н. Р. Гусевой. Вначале она ставила перед собой ту же задачу – обнаружить и объяснить сходства в духовных представлениях древних ариев и древних славян (Гусева 1977: 26)103. Сопроводив свою книгу об индуизме пространным экскурсом в историографию, она даже не попыталась разобраться в имеющихся конфликтующих между собой концепциях, очень по-разному интерпретировавших раннюю историю индоевропейцев и лингвистическую картину в Северном Причерноморье

Скачать книгу