LITMIR.BIZ

Скачать книгу

пересмотреть предначертания Думбартон-Окс на конференции в Сан-Франциско, убедительно свидетельствуют: у них действительно были свои существенные дополнения к той схеме, которая виделась им «миром великих держав», но среди интересовавших их пунктов расширенная трактовка прав человека вообще не фигурировала105.

      Впрочем, судьбы конференции в Сан-Франциско все равно вершились в других местах. Под занавес своей жизни, всего за две недели до начала форума, Рузвельт пришел к выводу о том, что ООН является наивысшим приоритетом. Большинство наблюдателей опасалось, что Советы могут вообще уйти с форума, тем более что период после ялтинской встречи был отмечен острыми разногласиями относительно того, как лучше оформить применение права вето в Совете Безопасности. Но когда в ходе конференции Советы в лице министра иностранных дел Вячеслава Молотова согласились с американской интерпретацией формулы вето, мир выдохнул с облегчением: все прочие вопросы показались второстепенными. Британский дипломат-реалист Чарльз Уэбстер признавал: «В пылких речах о справедливости, правах человека и основных свободах… проявляют себя влияния, которые не может игнорировать ни один государственный деятель, поскольку в конечном счете сила в политике – это не только физическая, но и моральная сущность». Однако единодушие 1940‐х сохранялось недолго. В Сан-Франциско сторонники новых идей добились лишь символического прогресса: права человека и основные свободы были упомянуты в преамбуле итогового документа. Несомненная ирония заключалась в том, что на принятии более воодушевляющего устава международной организации настаивал Ян Христиан Смэтс, маршал и премьер-министр Южной Африки; именно этот деятель, органично сочетавший в своем мировоззрении идею прав человека с сохранением имперского порядка в мире и расовой иерархии в собственной стране, смог обеспечить правозащитному дискурсу пусть декоративную, но все-таки победу. Помимо этого достижения, адвокация активистских групп и малых государств увенчалась также и тем, что права человека были оставлены в компетенции Экономического и Социального Совета ООН – иначе говоря, в том низком положении, какое, собственно, и отводилось им документами Думбартон-Окс. Кроме того, благодаря стараниям Джозефа Проскауэра из Американского еврейского комитета и Фредерика Нольде из Федерального совета церквей Христа в Америке в проект устава попало упоминание о комиссии по правам человека – органе с нечеткими обязанностями, призванного защищать неопределенные ценности. Опираясь на утвержденную преамбулу, Артур Ванденберг, представитель США на конференции в Сан-Франциско, попытался истолковать принятие Устава ООН как важнейший прорыв: «Думбартон-Окс обрел новую душу – принятый устав называет справедливость главным критерием мира». Правда, согласно Вирджинии Гилдерслив, которая была тогда деканом Барнард-колледжа и американской уполномоченной по переговорам относительно Экономического и Социального Совета, тот же Ванденберг

Скачать книгу