LITMIR.BIZ

Скачать книгу

несколько троек совсем уж тупоголовым и только тем, кому четверки были без надобности. Затем, когда скандал утих, математик тихо откатился к своей любимой двухбалльной системе.

      Мы все любили Петра Ивановича, даже те, кто не любил математику. Мы заканчивали восьмой класс, предстояли экзамены. Единственным предметом, который ни у кого не вызывал волнений, была математика. Кроме доброты, у Петра Ивановича было еще одно ценное качество. Он был по-настоящему талантливым преподавателем. Его уроки по математики были увлекательными путешествиями в загадочный абстрактный мир. Эти путешествия были интересны даже тем, кто не имел склонности к абстракции.

      – Тебе не стыдно? – прошипела моя соседка по парте Гузель и ткнула меня локтем, – позор, я чуть со стыда не сгорела.

      Я сразу понял, что она имела в виду. Речь шла вовсе не о математике. На перемене ко мне подошел бывший ученик нашей школы Вовка Воронин. Он был на год старше меня и учился в ПТУ неподалеку. Ему, вероятно, было скучновато в этом своем ПТУ, поэтому Вовка часто посещал свою старую школу, проверяя, как тут дела и не нужна ли кому его помощь. На этот раз он решил почему-то заняться моим воспитанием. Он подошел ко мне и, приветливо улыбаясь, дружелюбно протянул правую руку. Я удивился и попытался ее пожать. Но он вдруг резко отдернул ее назад, а левой рукой неожиданно ударил меня в солнечное сплетение. От неожиданности я прохрипел что-то неразборчивое и согнулся в три погибели.

      – Больно? – сочувственно спросил Вовка и ласково похлопал меня по плечу.

      – Больно, – честно ответил я, с трудом приходя в себя. Было не только больно, но и обидно. Делом чести было как-то среагировать, но я боялся Воронина, решил стерпеть.

      Выполнив свою воспитательно-карательную миссию, Вовка вернулся в свое ПТУ.

      А я отправился на урок математики. Да, было очень обидно. А хуже всего, как выяснилось, этот мой позор видела Гузель. Что-то надо делать. Но что конкретно? Драться с Ворониным? Это был большой риск испортить свое здоровье. Оставаться робким терпилой тоже плохо. Патовая ситуация, что не делай, все плохо.

      – Ребятки, нам нужно назначить в олимпийскую команду от вашего класса, как минимум, трех человек, – продолжал речь математик, – первым номером пойдет Костик Оборотов, тут я думаю, никто не будет против. Еще 2 кандидатуры нужны. Какие будут предложения?

      Тут Гузель подняла руку.

      – Давай, предлагай, – кивнул ей Петр Иванович.

      – А можно, Оборотов подтянет меня по математике? – неожиданно даже для меня спросила Гузель, не вставая с места. – В свободное от учебы время. У меня дома.

      Кто-то захихикал. Я засмущался.

      – Конечно, конечно, Гулечка, какие вопросы, – замахал руками математик, – это ваша личная жизнь, тут разрешения спрашивать не надо. Только я не понял, ты на Олимпиаде хочешь выступить или просто в рамках школьной программы хочешь подтянуться?

      – Буду выступать на Олимпиаде, – твердо заявила Гузель.

      – Так, так, так, – задумался Петр Иванович, – честно говоря, как математик, ты так себе. Не очень. С другой стороны, ты, Гузель, девочка-сюрприз. Такие девчонки нужны на олимпиадах. Опять же, лучше тебя все равно никого нет. Разве что Лена Шамина? А может вы втроем будете собираться и готовиться к Олимпиаде? Хорошая команда получается!

      Мы с Гузель аж рты открыли от такого предложения. Я почувствовал, что Гузель сборы в таком составе не очень радовали. А возражать и спорить было как-то неудобно. Но чуткая Ленка правильно оценила ситуацию и проблему решила.

      – Я не хочу с ними заниматься, – твердо заявила она, – самостоятельно подготовлюсь.

      – Ну и ладно, – обрадовался математик, – команда от вашего класса сформирована. Готовьтесь!

      Работа головой

      После уроков мы с Гузель пошли к ней домой. Мне было волнительно, приятно и страшно. Первый раз я шел вот так с девочкой тет-а-тет, к ней на квартиру, в которой, наверняка, никого не было дома.

      – Ты мне скажи, тебе не стыдно? – строго спросила Гузель, когда мы уже подходили к дому, – как можно позволять так себя унижать?

      В ответ я начал лепетать, что позиция моя очень плохая. Что ни делай, все равно результат получится печальный. Конечно, унижение терпеть очень неприятно. Но если оказать сопротивление, то получится еще хуже. Воронин может разозлиться, а охваченный гневом, он может реально попортить мне здоровье, которое потом ни купишь не за какие деньги. По возрасту Воронин меня старше, опыта в драках намного больше, какие тут у меня шансы? К тому же Вовка входил в подростковую полубандитскую группировку. Эта группировка не была слишком уж авторитетной, ее презрительно называли "Петушилы". Такое название образовалось потому, что большинство участников были учащимися ПТУ при шинном заводе. Члены банды имели репутацию трусоватых тупиц, но чтобы изувечить меня у них бы смелости и ума точно хватило. Лучше не связываться.

      Пока я так рассуждал, мы незаметно добрались до квартиры. Дома, как я и предполагал, никого не было.

      – Что я могу ответить на твою речь, – сказала Гузель, –

Скачать книгу