LITMIR.BIZ

Скачать книгу

й за стаей птиц, был высок, коренаст. Черты его лица отличались выразительностью, которую подчеркивали белокурые волосы и голубые глаза. Но точно какая-то тень омрачала его лицо, а высокий лоб изрезали более глубокие морщины, чем это обычно бывает у людей его возраста. Он носил мундир, но и без того по одной выправке в нем сразу угадывался военный.

      – Осень, и птицы улетают, – протянул он, указывая на вереницу птиц. – Наступает пора увядания и в природе, и в нашей жизни.

      – Ну, в твоей еще нет, – возразил его собеседник. – Ты еще только на середине жизненного пути, в самом расцвете сил.

      – По годам – да. Однако мне кажется, что я состарюсь гораздо раньше других. Я частенько чувствую себя совершенно по-осеннему.

      Другой господин – в штатском, среднего роста и тщедушный, по-видимому, немного постарше военного – недовольно покачал головой. Рядом с сильной фигурой соседа он казался почти незаметным, но его бледное лицо с резкими чертами выражало холодный расчет и спокойствие, а саркастически сжатые тонкие губы заставляли предполагать, что за аристократической сдержанностью скрывается и еще кое-что достойное внимания.

      – Ты слишком серьезно относишься к жизни, Фалькенрид, – сказал он с неодобрением в голосе. – И вообще ты странно переменился в последние годы. Никто из видевших тебя в былые времена молодым, жизнерадостным офицером не узнал бы тебя теперь. И отчего, скажи на милость! Тень, омрачившая когда-то твою жизнь, давно исчезла; ты – солдат и телом, и душой, тебя отмечают при каждом удобном случае, в будущем ты можешь рассчитывать на солидный пост, и, что главное, ведь сын остался с тобой.

      Фалькенрид ничего не ответил; скрестив руки, он продолжал смотреть вдаль. Его собеседник продолжал:

      – За последние годы мальчик стал просто красавцем; я был поражен, когда увидел его. К тому же ты сам говоришь, что у него необыкновенные способности, а в некоторых отношениях он почти гениален.

      – Я предпочел бы, чтобы у Гартмута было меньше способностей, зато больше характера, – сказал Фалькенрид почти жестким тоном. – Писать стихи, изучать языки – это ему семечки, но что касается серьезных наук, он оказывается позади всех, а в стратегии буквально ничего не смыслит. Ты не можешь себе представить, Вальмоден, к какой строгости мне постоянно приходится прибегать.

      – Боюсь только, что ты немногого добьешься этой строгостью. Разумнее было бы последовать моему совету и отправить его в университет, для военной службы он не годится, ты же сам это видишь.

      – Он должен годиться! Это единственно возможное поприще для такой своевольной натуры, которая не признает никаких авторитетов и любую обязанность воспринимает как притеснение. Университет и студенческая жизнь приведут Гартмута к полной распущенности, сдержать его может только железная дисциплина, которой он волей-неволей должен будет подчиняться на службе.

      – Пока – да, но долго ли она будет в состоянии сдерживать его? Не обманывай себя на этот счет. К сожалению, это наследственные задатки, которые можно подавить, но не искоренить. Гартмут и внешне точный портрет матери: у него ее черты, ее глаза.

      – Да, – угрюмо проговорил Фалькенрид, – ее темные, демонические, огненные глаза, которым все покорялось.

      – И которые были твоей погибелью, – прибавил Вальмоден. – Как я предостерегал тебя тогда, как уговаривал, но ты ничего знать не хотел – эта страсть охватила тебя как горячка, я никогда не мог этого понять.

      – Верю! Ты, холодный, расчетливый дипломат, тщательно взвешивающий каждый свой шаг, застрахован от таких чар.

      – Твой брак с самого начала носил в себе зародыш несчастья. Эта женщина – иностранка, чужой нам крови, дикая, страстная славянская натура, бесхарактерная, лишенная всякого понятия о том, что у нас называется долгом и нравственностью, и ты со своими стойкими принципами, со своим тонко развитым чувством чести… мог ли привести к иному концу подобный брак? И тем не менее, мне кажется, ты все-таки продолжал любить ее до самого развода.

      – Нет! Очарование исчезло в первый же год. Я все видел, но меня пугала мысль, что, решившись на развод, я выставлю напоказ свои домашние неурядицы, и я терпел до тех пор, пока у меня уже не оставалось выбора, пока… Но довольно об этом!

      Он порывисто отвернулся и снова стал смотреть в окно; в его резко оборвавшейся речи слышалась с трудом сдерживаемая мука.

      – Да, нужно было хорошо постараться, чтобы выбить из колеи натуру, подобную твоей, – серьезно заметил Вальмоден. – Но ведь развод освободил тебя от этих цепей, а с ними тебе следовало бы похоронить и воспоминание о них.

      – Таких воспоминаний не похоронишь. Они постоянно воскресают в моей памяти, и именно теперь… – Тут Фалькенрид вдруг замолчал.

      – Именно теперь? Что ты хочешь этим сказать?

      – Ничего. Поговорим о чем-нибудь другом. Итак, ты третий день в Бургсдорфе? Ты надолго здесь?

      – Недели на две. У меня в распоряжении очень мало времени, и ведь, собственно говоря, я только формально опекун Виллибальда, так как дипломатическая работа заставляет меня жить большей частью

Скачать книгу