LITMIR.BIZ

      Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос —

      На небо вышла сиять для блаженных богов и для смертных.

      Ложе покинул тогда и Матвей, Артемиды любимец,

      Быстро подошвы красивые к светлым ногам привязавши,

      5 Лёгкий накинул хитон и стремительно вышел из дома.

      Густо разросшийся сад окружал отовсюду жилище —

      Яблони, вишни, оливы, душистый инжир, абрикосы;

      Рос виноград, и на ветвях тяжёлые гроздья висели;

      Всюду на мягких лужайках цвели васильки и фиалки.

      10 Если бы в гости к Матвею сам Зевс-громовержец явился,

      Он изумился бы, глядя, и был бы восторгом охвачен.

      Вот осмотрелся Матвей, и глаза потемнели от гнева —

      Сорок два юных повесы в саду его волками рыщут,

      А предводитель разбойников, Сева, рапсод златокудрый,

      Вишни бессовестно рвал, наполняя корзины и вёдра.

      И, покачав головой, обратился Матвей к себе с речью:

      «Что это значит? Ужель всемогущие боги решили,

      Что больше милости их лучезарной Матвей недостоин?

      Горе, несчастному мне! Что за кару назначило небо?

      Страшно боюсь я того, что весталка сказала мне правду,

      Предупредив, что я множество бед претерплю в этой жизни.

      Я не поверил Кассандре, но всё исполняется ныне.

      Что же, придётся вершить с беззаконною шайкой расправу».

      Так размышляя, печальный Матвей поспешил в кладовую,

      Вышел оттуда, неся пулемёт с полусотней патронов,

      Что в прошлом веке ещё изобрёл Дегтярёв хитромудрый.

      Ствол наведя на ближайшего гостя, который на грядке

      Что-то срывал к себе в сумку, Матвей укоризненно молвил:

      «Делом всегда на себя навлекаем мы верную гибель;

      Ты, злочестивец, дерзнувший в саду у меня безобразить,

      Это – возмездье тебе от Зевеса и прочих бессмертных!»

      После нажал на крючок спусковой пулемёта, и сразу

      Юноши нежную шею пробила свинцовая пуля;

      В сторону он наклонился, сражённый. Из рук его сумка

      Выпала наземь. Мгновенно из носа густою струёю

      Хлынула кровь, и несчастный отправился в царство Аида.

      Подняли шум похитители, видя упавшего мужа;

      С веток попрыгали наземь и стали метаться по саду,

      Жадно глазами оружья ища – кто дубинку, кто камень.

      Гневные стали слова говорить и грозиться Матвею.

      Ну а в ответ им Матвей продолжал нажимать на гашетку,

      И посылать в многобуйных воришек за пулею пулю;

      Не было промаха; падали все умерщвлённые; было

      Ясно, что кто-нибудь помощь ему подавал из бессмертных.

      Страшное тут началося убийство, раздался великий

      Крик; был разбрызган их мозг, и дымился затопленный кровью

      Сад. Так плачевно погибло ещё сорок юношей, кроме

      Их предводителя Севы, который просил на коленях:

      «Вещее сердце сегодня не зря мне с утра говорило,

      Что человека я встречу, большой облечённого силой,

      Дикого духом, ни прав не хотящего знать, ни законов.

      Именем Зевса-эгидодержавца молю тебя, воин,

      Будь милосердным, оставь для старушки любимого сына!»

      Сева тут горько заплакал, а с ним и Матвей прослезился,

      Вспомнив о вишнях, что в Севином чреве погибли бесславно.

      «Глуп ты, наверно, а может, пришёл ко мне в сад издалёка,

      Если меня убеждаешь богов почитать и бояться.

      Не пощажу ни тебя я из страха Кронидова гнева,

      Ни остальных, если собственный дух мне того не прикажет.

      Сорок два вора явилось сюда для разбоя незвано;

      Сорок два трупа останутся здесь, и ты будешь последним» —

      Так он сказал и дал очередь из пулемёта по Севе.

      Грустно Матвей оглядел поле боя, политое кровью,

      И волоча за собою оружье, домой удалился.