LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ния,

      Как телевизор или свет,—

      Тут бесполезны все старания,

      Тут никаких рецептов нет.

      Они приходят как бы сами.

      Законы их сложны, тонки.

      Но, уж явясь, идут за нами

      Порой до гробовой доски.

      Победоносцы и лжецы

      Листаю свои потрепанные военные дневники, перечитываю пожелтевшие фронтовые письма… Господи, как все это далеко и как близко, дорого!..

      Вот открытка, посланная матери в сентябре 44-го года откуда-то из-под Белостока:

      «Дорогая мама!

      Как сейчас вспоминаю, тобой в последнее время овладели религиозные чувства, а иконки-то у тебя нет. Вот и посылаю тебе эту открытку с изображением Христа, которую купил в одном польском местечке, в частной лавочке. Молись на нее за дарование скорой победы христолюбивому воинству. Я, милостью божьей, жив и здоров и думаю о скором возвращении домой, то есть о скорой победе. Поздравляю вас всех с успехами Красной Армии и наших союзников. Желаю всем здоровья и бодрости. Да поможет нам бог в нашем правом деле. Целую».

      Конечно, тут была и доля игры, но суть – жажда победы – и орфография – подлинные.

      Я возвращался после войны домой с Дальнего Востока. Туда после взятия Кенигсберга перебросили нашу часть против Квантунской армии японцев. 5 ноября 45-го года я записал в дневнике: «Сегодня неделя, как мы томимся в 3-м зсп. Прибыли сюда, в Свободный, в прошлое воскресенье. С тех пор валяемся на нарах, изнываем от нетерпенья и ждем отправки эшелона. Зря, конечно, поторопились из Куйбышевки. Во-первых, дольше будем здесь отираться. А главное, если бы задержались на денек, старшина Гончаров привез бы теплые брюки, меховые перчатки и т. д. А вот теперь приходится ехать домой через всю страну в летних брючках и летних портянках. Все обмундирование, что выдают здесь, безобразно.

      Безобразия здесь больше чем достаточно даже для запасного полка. Живем очень скученно. Первые дни даже спали на полу… Но венец всего – столовая. Пройти туда и выйти оттуда небезопасно из-за давки в дверях. О пище лучше не говорить… Но все это сглаживается радостью демобилизации. В казарме (человек 350–400), особенно вечером, – шум, гвалт, пьяные песни, хохот, гармошка… Живые ж возвращаемся и с победой!.. Сегодня выдают нам посылки: 10 кг муки, 5 кг риса, 2 кг сахара, сало, консервы, хлеб, сухари. Завтра грузимся в эшелон… Отращиваю усы. Боюсь, как бы Нина меня за них не оттаскала…»

      13 ноября уже в пути записал в дневник стихи, в которых слышится отзвук сурковской знаменитой «Землянки»:

      Бледным светом мерцает свеча,

      Тихо тени дрожат по углам,

      А колеса на стыках стучат

      «По домам-по домам-по домам…».

      От печурки струится тепло,

      Замирает от счастья душа.

      За морозным оконным стеклом

      Проплывает в ночи Уруша.

      Спят солдаты, как братья, вповал.

      Так спалось ли когда-нибудь вам?..

      Каждый честно из них воевал,

      А теперь – по домам! по домам!..

      14 ноября. Ст. Шипка

      Пока едем ничего – в среднем пятьсот километров в сутки. Вчера ночью часа четыре стояли. Говорят, какой-то демобилизуемой связистке приспичило родить, так вот из-за нее и стояли. Должно быть, на ходу нельзя или акушера искали. Если дальше поедем так же, то 27-го будем в Москве…

      21 ноября

      После Байкала едем отвратительно. На некоторых станциях стоим по пять часов. Сейчас стоим в Новосибирске. Сходили в баню, пообедали… Итак, до дома осталось не больше недели.

      И опять стихи:

      Ты всего мне милей и дороже, —

      Повторяю, как прежде, теперь.

      Если слову мужскому ты верить не можешь,

      То солдатскому слову поверь.

      На этом мой военный дневник заканчивается.

      Вернувшись домой и поступив сперва в Энергетический институт, а потом в Литературный, я – «радостный, крикливый, бесноватый», а порой и голодный – жил стихами и музыкой. Шастал по всем литературным вечерам. Мотался между Тверским бульваром, где Литинститут, консерваторией и Политехническим. Нейгауз!.. Софроницкий!.. Рихтер!..

      Прекрасно помню, как всходили звезды Яшина и Наровчатова, Гудзенко и Старшинова, Самойлова и Винокурова… Все фронтовики.

      Самойлов тогда сказал о минувшей войне:

      Хорошо, что это случилось с нами,

      А не с теми, кто помоложе…

      Страшная правда этих строк открылась позже. Однажды в Политехническом Гудзенко прочитал:

      Мы не от старости умрем —

      От старых ран умрем…

      Так разливай по кружкам ром,

      Трофейный рыжий ром!..

      Тогда эти строки запомнились только умом, но не вошли в сердце, переполненное радостью жизни. Однако

Скачать книгу