Между «Правдой» и «Временем». История советского Центрального телевидения - Кристин Эванс Библиотека журнала «Неприкосновенный Запас»

Скачать книгу

его живость и «камерность», включенность в домашнее и личное пространство телезрителя.

      Впрочем, сразу возникли вопросы и противоречия. Какие люди составляют идеальный объект съемки и насколько прост процесс раскрытия их внутренних состояний и мыслей? Происходит ли это автоматически, через (почти отсутствующее) посредничество камеры, или это требует тщательного обучения? Ответы были взаимосвязаны. По мнению многих сотрудников Центрального телевидения и критиков, для того, чтобы выдержать пристальное внимание камеры, лучше всего подходили представители интеллигенции – уже полностью сформировавшиеся «личности».

      В конце 1950‐х годов сотрудники Центрального телевидения и комментаторы из числа художественной интеллигенции стали описывать два отчасти противоречащих друг другу представления о роли работника телевидения на экране: как гостя в чужом доме и как героя эфира. Первую роль воплощали дикторы Центрального телевидения (сплошь женщины вплоть до осени 1957 года, когда к ним присоединился Игорь Кириллов), отвечавшие за все – от чтения новостных сообщений до объявлений о начале и завершении программ115. Как и в случае с их коллегами в Европе, пристальное внимание уделялось их нарядам и прическам116. Они были известны зрителям по интимным уменьшительно-ласкательным формам имен, обычно использующимся среди самых близких друзей и членов семьи: Валентина Леонтьева была Валечкой, Нина Кондратова – Ниночкой117.

      Для многих наблюдателей, включая кинорежиссера Михаила Ромма, популярность дикторов-женщин выявила одно из главных качеств телевидения: интимный модус восприятия. Размещение телевизора дома, его просмотр в одиночестве или в узком кругу семьи и друзей – все это означало, что работники телевидения должны были адаптировать свои манеры и формы обращения к этой вечерней обстановке, в которой они общались со зрителями как с отдельными людьми, а не с массой118. Поэтому многие ранние комментарии о природе выступлений на телевидении, как и современные им дискуссии о радио, были сосредоточены не на визуальном аспекте, а на том, какого языка требуют интимная обстановка телевидения и прямые эфиры119. Как и их коллеги с радио, телевизионщики и телекритики конца 1950‐х годов реагировали на широко распространенную критику искусственности языка, которая стала звучать после войны и усилилась после речи Хрущева на XX съезде Компартии в 1956 году120. Искусственная, высокопарная речь, официальные фразы – все это совершенно не годилось для телевидения. Телевидение должно было быть «гостем» в доме – эта же формула широко использовалась и для описания вещательных СМИ в США и других странах121. Как писал В. Ардаматский в «Литературной газете» в 1960 году, тот факт, что «телезрители сидят перед экранами в домашней, интимной обстановке», означает, что «авторы, постановщики и исполнители любой телевизионной передачи должны

Скачать книгу

<p>115</p>

Приход Кириллова в сентябре 1957 г., как раз вовремя, чтобы прочитать информацию о запуске советского искусственного спутника Земли, скорее всего, не был случайным (см.: Кириллов И. Глазами диктора // Шаболовка 53. С. 134–141).

<p>116</p>

Обзор о первых дикторах на европейском телевидении см. в: de Leeuw S., Mustata D. In-Vision Continuity Announcers: Performing an Identity for Early Television in Europe // View: Journal of European Television History and Culture. 2013. Vol. 2. № 4. P. 51–67. О французских дикторах см. в: Mahé P. La television autrefois. P.: Édition Hoëbeke, 2006. P. 18–21.

<p>117</p>

Roth-Ey K. Moscow Prime Time. P. 240–243. Как отмечает Рот-Эй, те же интимные формы обращения отличали почту теледикторов – от почты, которую получали кинозвезды и дикторы на радио. Интимные, прямые формы обращения были характерны для теледикторов по всей Европе; см.: de Leeuw S., Mustata D. In-Vision Continuity Announcers. Об искренности, подлинности и массовой культуре в России см.: Fishzon A. The Operatics of Everyday Life, or, How Authenticity Was Defined in Late Imperial Russia // Slavic Review. 2011. Vol. 70. № 4. P. 795–818.

<p>118</p>

Ромм М. Поглядим на дорогу // Искусство кино. 1959. № 11. С. 127–128.

<p>119</p>

О продолжительных поисках подходящей формы ораторской речи на советском радио см.: Lovell S. Broadcasting Bolshevik: The Radio Voice of Soviet Culture, 1920s–1950s // Journal of Contemporary History. 2012. Vol. 48. № 1. P. 78–97.

<p>120</p>

Генис А., Вайль П. 60‐е: мир советского человека. 2‐е изд. М.: Новое литературное обозрение, 1998. С. 68–71.

<p>121</p>

Baughman J. Same Time, Same Station: Creating American Television. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2007. P. 4. Один из множества примеров определения телевидения как «гостя» в чужом доме см. в: Андроников И. Рассказ на экране // Литературная газета. 1959. 7 мая. О диалектической взаимосвязи между гендером и вторжением вещания в интимное, женское пространство дома см.: Lacey K. Feminine Frequencies: Gender, German Radio, and the Public Sphere, 1923–1945. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1996. P. 10–11.